class="p1">От тяги поскорее встретиться, лишённый своих собственных мыслей, я чуть не шагнул в пропасть. Но Матка тут же подставила свои крылья. Они сложились в мостик, я по нему отправился на другой край дома богини Анухе. Гусеницы пустились следом, не стараясь обогнать или укусить. Они словно провожали своего давнего друга, тот забыл о старых обещаниях и кровных клятвах. Я нёс перед собой нечто более важное, чем вся моя жизнь, чем жизни Граждан, каждого члена Совета. И вот оно — в моих руках, приказывает найти Троебожие. Ведёт во тьму, обещая показать свет. Мне ничего не осталось, как поверить.
Я сошёл с крыла, боясь обернуться. Насекомые точно вернулись к своим делам. Матка продолжила в бесконечном количестве производить новых гусениц, а меня отпустила с миром. Кажется, она прекрасно знает, какую ценность представляет это кольцо и для чего оно было когда-то создано. Вполне возможно, что отнюдь не силами человеческими оно появилось на этот свет. Боязнь и благоговение перед бесконечным могуществом всего лишь одного символа Троебожия толкнуло вперёд, а пурпурный луч как больничный провод потянул наверх, туда, где всё-ещё может теплиться жизнь, пусть и извращённая временем. Оно зовёт меня, и я последую его зову.
Кольцо вибрировало, щекотало кожу. Тянуло наверх, чтоб и самому поскорее оказаться на поверхности. Я его понимал, задыхающийся без свежего воздуха. Свищ не оставил в лёгких ни одного целого участка, болезнь вернулась с удвоенным напором. Я не кашлял, уже нечем выталкивать выдохи, остался только хрип. Он свистит даже в носу, и под столь жалкие звуки я постепенно выползаю к лучам Солнца.
Мне велели найти Троебожие, но зачем? Культ утверждал, что оно нематериальное, тогда в чём смысл просьбы Просветителя? И зачем он дал кольцо? Я не понимал его роли, отсутствие собственных порывов создаёт в душе огромную пустоту. Не представляю, чем её можно заполнить. Не хочу возвращаться в Город, больше не хочу видеть Пим, как и она меня, судя по всему. Проверил бы догадку, да выбросил НОТ-СОУ-СМАРТ. Жалею ли? Карты отныне не нужны — меня направляет кольцо, как бы оно ни действовало на самом деле.
Выход мелькнул случайным бликом на стене. Кроткий луч, частичка огромного светила, которое ждёт меня, чтобы принять в объятия. Я ускорил шаг, а стопы горят. Натёртые до кровавых мозолей ноги заставляют пустить слезу. Я почти рыдаю, но рвусь к свету. Он всё ближе, руку протяни да ухвати. Ещё несколько метров, и свежий воздух наполнит тело… или то, что от него осталось. Болезнь цепляет за пятки, она желает, чтоб я остался тут навсегда, в сырости и тьме. Я сделал заключительный рывок и кубарем выкатился из пещеры.
Вокруг полная тишина, лишь песок тихонько щекочет плоскую поверхность Плутона. Вокруг ни холмика, ни случайного оазиса. Война осталась где-то далеко отсюда, ни единой ноты битвы не доносится до моих ушей. Я словно один на целой планете, а кольцо тянет вперёд, руки даже вытянулись, цепляя за собой уставшее тело. Я последовал за зовом, ощутив некий азарт. Будто меня никто не накажет, только похвалит, что я справился со всеми задачами, поставленными Советом и Троебожием. Второе важнее первого, ведь так? И я всё ещё на службе у культа. Странно понимать, что это приносит радость. Я стал частью огромного сообщества живых существ. Они из разных миров, хоть и созданы одним могуществом. В любви к себе и насекомым я продолжил путь, всё ещё еле волочась по пустынным просторам фиолетовых равнин.
Небо размазалось на лоскуты, разноцветные разводы поделили его на несколько частей. Солнце садится, линия горизонта постепенно сливается с небом. Ночной период входит в свою фазу, планомерно опуская температуру и погружая эту сторону планеты во тьму. Поля битвы остудятся, всполохи, если они ещё когда-нибудь озарят небо, будут видны практически с любой точки Плутона, а пока — синее полотно тянется от одной стороны к другой, как покрывалом укутывая мой дом. И где Город? Куда смотреть, чтоб хотя бы верхушки Первого яруса разглядеть? Глазу не за что зацепиться, кручу головой, а вокруг пустота. Только кольцо в руках гудит, тянет меня неизвестно куда.
И не знаю, какое расстояние предложил одолеть Просветитель. Несколько километров? Сотни? На другую сторону планеты попросил зайти? Ландшафт совершенно не меняется, не закругляется, одна плоскость слилась в поцелуе с ещё одной, и они перемешиваются, превращаются в единый цвет, пока Солнце постепенно прячется где-то в космосе. Оно оставляет меня, словно знает — я не пропаду, и кольцо заменит звезду, я…
В безволии свалился. Бред вытягивает последние силы. Остатков хватило лишь чтобы перевернуться на спину да уложить артефакт на груди. Его мерная дрожь приятно отдаётся в сердце. А перед глазами бессчётное количество светил. Они переливаются, иные мигают, обращая на себя отдельное внимание. Глубина космоса затягивает в себя, словно отрывает от земли и уносит во тьму. Там она иная, там она позаботится о моих костях, даже если во время войны я не получил ни одной медали…
Сомкнул веки, очнулся чуть позже. Точно уснул, и одна рука свалилась вдоль тела. Позвоночник ломит, нога затекла. Колючесть скачет по коже и зудит под костюмом. Тот почти перестал функционировать, превратившись в обычную одежду. Системы дыхания отключены, стабилизаторы сердцебиения в режиме ожидания. Витаминные инъекции закончились, и на полном автопилоте я вспомнил, каково иметь постаревшее тело, которому нужна еда, чтоб и дальше тащить себя по просторам Плутона. Окаменевшие сухожилия скрипят при малейшем движении, кровь загустела, еле бегая по венам. Я не хочу вставать, не вижу смысла подниматься. Надо же, кольцо так приятно вибрирует на груди…
Щелчок пальца отрезвляет, я шагаю дальше — по зову кольца. Оно торопится, куда-то опаздывает, а мне так тяжело за ним поспевать. Иной раз запинаюсь и чуть не падаю, тем не менее артефакт удерживает в равновесии. Не знаю, зачем он мне, но вот ему я точно нужен. И путь всё тянется без конца. Ни начало не отследишь, ни финал. Я опять упал, отпустив кольцо…
Лежу в прежнем положении, на груди металл, он отзывается между рёбер, умоляет продолжить путь. Я чуть не плачу по своей жизни, которая уже должна была завершиться. Смертельная усталость наполнила плоть, не могу и пальцем пошевелить. Прошу Троебожие отпустить меня, пожалеть, а кольцо словно мысли читает. Оно завибрировало только сильнее, когда уловило в моих мыслях упоминание о божестве. Я сделал вдох поглубже и закрыл глаза.
