умершим. Мало кто знает, что вместо него сварился в котле пятый из «карающих мечей». А мертвецам верить нельзя!
— Да вы что? — восхищенно причмокнул Киоси. — Даже так? Ну, насколько я слышал про Гоэмона, он способен на такое. Надо бы прибавить ему чего-нибудь героического… например, что его бросили в чан вместе с сыном, а он держал сына над кипящей водой до тех пор, пока кипяток не сделал своё подлое дело. Тогда впечатленный подобным героизмом дайме решил подарить сыну Гоэмона свободу, а его самого с почтениями похоронил…
— Но это же неправда, — проговорил Норобу. — Последний из «Пяти Карающих Мечей» был сварен в мешке, он даже не выбирался на волю.
— А кому нужна эта скучная правда? — спрочил Киоси. — Народу нужна красивая сказка. Если мы ему её дадим, то легенда о Гоэмоне не умрет ещё дольше.
— Это да, — кивнул Норобу. — Каждый самурай мечтает красиво уйти из жизни, чтобы о нем слагали легенды. Пусть дохлому самураю от этого будет ни тепло, ни холодно, но сама мысль о том, что его пример будет вдохновлять будущие поколения… Да, нужно чтобы не только воины дарили вдохновение, но и благородные разбойники. А ещё лучше, создать целую сеть подобных благородных разбойников. Чтобы грабители из аристократии помнили, что каждое их подлое деяние будет иметь свою цену и эту цену придется заплатить.
— Сэнсэй, ты… Ты предлагаешь создать якудзу? — спросил Киоси.
— А чего, их ещё нет? — этот вопрос задал уже я.
— Нет, никто не слышал про якудза, — покачал головой Киоси.
— А чего бы и нет? — хмыкнул Норобу. — Я мог бы стать первым оябуном. Киоси, пошел бы ко мне в помощники? Я бы тебя назначил сайко-комоном, старшим советником.
— А меня чего не спрашиваешь? — буркнул я.
— Зачем тратить силы на вопрос, на который заранее знаешь ответ, — улыбнулся Норобу. — Ты с радостью стал бы моим первым вакагасира, заместителем. Сделал бы тебя сайко-комоном, но это место уже занято Киоси. Не обижайся, Изаму, но я чувствую, что Киоси знает очень много и способен на очень многое. Он знает местную флору и фауну гораздо лучше тебя, поэтому и может дать дельный совет. А я… Я соберу всех брошенных ронинов, вроде Такаюки, и создам свою организацию, в противовес самурайскому беспределу. Чтобы каждая сволочь с мечом знала, что она от другого меча может запросто погибнуть, если будет махать железякой направо и налево. Чтобы не давать разгуляться пьяным самураям, правда, Киоси?
— А что, я не против! — улыбнулся Киоси. — Если в прошлой жизни не стал якудзой, то почему бы сейчас не стать?
— Эх, что за время? — покачал я головой. — Якудза нет, хининов нет… Одни ёкаи и прочая хрень…
Стоило только мне произнести слово «хрень», как перегородка отодвинулась в сторону и на пороге возник Гоэмон:
— Прошу прощения, что прерываю ваш разговор, но дело требует неотложного вмешательства. Мичи, говори.
Из-за его спины высунулся встрепанный хозяин хижины:
— На поле за моим домом… Там… Там…
— Отдышись! — прикрикнул Норобу. — Что там?
— Там екаи напали на процессию какого-то важного вельможи, — выдохнул Мичи. — Они ещё держатся, но…
Мы переглянулись, и я хлопнул в ладоши:
— По коням!
Когда друзья двинулись на выход, я быстро вызвал доспехи из футляра. Послушные наноиды в мгновение ока облепили меня и… приобрели невидимый цвет. То есть на мне были те же доспехи, но только их не было видно. Я ощущал подъем, силу и возросшую скорость, однако, для посторонних глаз оставался всё тем же Изаму Такаги.
Вот уж чего-чего, а про «стелс-режим» доспехов я не знал. Похоже, что господа Окамото решили сделать мне сюрприз, и ждали какого-то определенного момента, чтобы его открыть. А если…
Я на миг задумался и в это мгновение моя рука растворилась в темноте. Её как будто и не бывало!
И всё это только из-за мысленной команды!
Нет, я сжимал пальцы, ощущал движение ветра на коже, даже задел нечаянно дверной косяк, но… Руки не было видно.
Наноиды обладают способностью не только сами становиться невидимыми, но и делать невидимыми предметы, на которые садятся!
Чтобы не пугать остальных, я дал мысленную команду сделать всё как было. Вернуть всё взад!
Моя рука материализовалась из пустоты. Я снова стал полноценным ёкаем.
О как, очень полезное свойство. Вот только тратит много энергии. Я заметил, что этот самый «стелс-режим» убавил десять процентов зарядки костюма меньше, чем за минуту. Это даже больше, чем при боевом режиме!
Похоже, что наработка новая и сжирала очень много ресурсов. Максимум может действовать около десяти минут. Хватит на короткий и кровавый бой. Ладно, буду иметь в виду подобную фичу.
Следом за Мичи мы выскочили на окраину города. Небо ещё не окончательно посветелело, но уже чувствовалось, что вскоре солнце вынырнет из-за скалистого рубежа на свободу. По крайней мере луна уже намылилась растворяться в голубеющем небе.
Вдали, на большом луге, усыпанном здоровенными камнями, кипела битва. Около сорока человек бились с нахлынувшей волной ёкаев. Ёкаи были странные, здоровенные головы, рахитичные тельца, огромные животы. Как будто страдающие от недоедания африканские дети, вот только вряд ли у каких детей будут такие огромные зубы и когтистые лапы. Я фиксировал это уже на бегу, включив максимальную скорость костюма.
— Гаки, это гаки! — донеслось мне в спину. — Не давайте себя укусить!
Гаки? До поля битвы ещё секунд тридцать, так что я вызвал информацию по этим существам. Перед глазами вспыхнул текст: «Ёкаи гаки — духи, которые живут в ужасных муках и постоянно страдают. В гаки перерождаются те, кто при жизни на Земле обжирался или выбрасывал вполне съедобную еду. Гаки вечно голодны и жаждут. Есть много видов гаки, каждый из которых страдает по-разному в связи с грехами, которые он или она совершили в прошлой жизни. Некоторые вообще не могут есть или пить. Всякий раз, когда они пытаются есть, пища мгновенно загорается и исчезает. Эти гаки могут есть только ту пищу, которая была специально приготовлена и благословлена для них во время буддийских богослужений»
Мда, малоприятные субъекты. Как на вид, так и по характеру. Ну что же, значит, пришла пора облегчить их страдания…
— Помогите! — раздался истошный женский
