где безопасность на тракте уже более или менее обеспечивается регулярными разъездами баронской стражи. Своего лазутчика бандитам отбить не удалось, а он для них, похоже, очень важен, и Игнат считает, что в покое нас лихие люди не оставят.
— Я предложил командиру людей барона оставить пленного в Александровке под охраной местной милиции, — негромко рассказывает Игнат. — Сказал ему, что когда доберемся до города, стража может отправить сюда за ним усиленный отряд. По мне так это будет намного безопаснее, чем тащить его с нами.
— И что сержант?
— Отказался, — в голосе Игната звучит досада и непонимание. — Говорит, ему нужно как можно быстрее доставить пленника в Особую канцелярию, чтобы тамошние специалисты вытрясли из него всю информацию о крупной и опасной банде, зачем-то прибывшей в наши края. На самом деле, я думаю, ему требуется хоть какое-то оправдание произошедшему с его взводом. Он хоть и не командовал им на тот момент, но сейчас остался старшим по званию, и с него за понесенные потери тоже могут спросить по всей строгости.
— Плохо.
— Не то слово, — настроение Игната портится всё силнее. — Сержант не знает про артефакт и про то, что этот тип умеет им управлять. Поэтому он не представляет настоящей ценности пленника, а рассказывать ему об этом нельзя. Мы его совсем не знаем, и закончиться такие откровения для нас могут очень печально.
— Знаешь, Игнат, чем дольше я обо всём этом думаю, тем больше у меня возникает к тебе вопросов, — я пристально смотрю на старшего караванщика и вижу, что мое заявление его изрядно напрягает.
— Ну так задай, если возникают, — отвечает он после небольшой паузы, старательно делая вид, что не понимает, о чем я говорю. Впрочем, может и действительно пока не догадывается.
— Думаю, ты уже понял, что наш лазутчик — не просто нанятый шпион, а имеет прямое отношение к руководству банды. Может и не главарь, хотя и этого я не исключаю, но уж, как минимум, правая рука главаря. Слишком быстро они бросились его спасать и не отступили даже тогда, когда стало ясно, что всё пошло не по плану, и расставленная на нас западня не сработала.
— Я тоже думал об этом и готов согласиться с твоими выводами, — медленно кивает Игнат. — Вот только при чем тут я? Ты ведь говорил, что вопросы у тебя возникли именно ко мне.
— Сейчас поймешь. Подумай, в каком случае главарь большой банды или его правая рука пойдет в разведку лично? У лихих людей такое вообще-то не принято. У них что, бывших охотников и следопытов в банде нет? С чего бы авторитетному человеку рисковать своей шкурой, да ещё и тащить с собой дорогущий артефакт?
— Хороший вопрос, — Игнат задумывается и молчит почти минуту. — Знаешь, мне приходит в голову только одно объяснение. Видимо, задачу, которая стояла перед лазутчиком, кроме него решить никто из бандитов просто не мог.
— Верно мыслишь, — я рад, что старший караванщик сам пришел к верному выводу, и теперь мне не нужно тратить время на дополнительные объяснения. — А теперь вспомни, что я тебе говорил ещё на первом привале. Шпион использовал артефакт для наблюдения за караваном. Как думаешь, зачем было брать с собой такой дорогой и редкий конструкт, если вместо него можно обойтись обычным биноклем?
— Видимо, в обычный бинокль не всё можно увидеть, — Игнат смотрит мне в глаза и, кажется, уже понимает, каким будет мой следующий вопрос.
— И снова правильно. Похоже, мы с тобой думаем в одном направлении. Главари напавшей на нас ватаги не собирались просто грабить караван, — я немного понижаю голос и чуть наклоняюсь к собеседнику. — Это могло быть вторичной задачей или всего лишь прикрытием, чтобы не рассказывать о главной цели остальным членам банды. На самом же деле они хотели заполучить что-то конкретное, и наш пленный собирался убедиться, что это что-то действительно находится в одной из подвод каравана. А еще лучше — точно определить, в какой именно, чтобы при нападении случайно не повредить нужный им предмет. Думаю, шар-артефакт был нужен шпиону именно для дистанционного обнаружения этого предмета, а значит, их цель — какой-то конструкт тайкунов. Наверняка редкий, очень дорогой и, вероятно, способный как-то взаимодействовать с моим трофеем, изъятым у лазутчика. А теперь, Игнат, два моих главных вопроса к тебе. Первый — что настолько уникальное вы везете с собой в город? И второй — кто мог слить бандитам информацию о том, что нужный им конструкт поедет именно с нашим караваном?
— Послушай, Белов, — старший караванщик смотрит на меня с демонстративным возмущением. — А не слишком ли много ты хочешь знать? Я не уполномочен обсуждать с тобой подобные вопросы. Это наше внутреннее дело, а ты даже не житель Динино, во всяком случае, пока.
— Игнат, ты сам-то подумай, есть ли смысл хранить в секрете от своего партнера и союзника то, что уже давно известно даже бандитам? Все ваши тайны кто-то сдал главарям лихих людей, и вполне возможно, что этот кто-то — один из доверенных и авторитетных жителей вашего поселения. Другому бы такую информацию просто не доверили.
— Ладно, будем считать, что действиями во время отражения атаки банды ты полностью доказал свою надежность, — сдается Игнат. — Да, мы действительно везем в город очень необычный конструкт тайкунов. Его четыре месяца назад нашел один из самых опытных охотников Динино. Где нашел, я говорить не буду, да это к делу и не относится. Достаточно будет сказать, что в городе на него уже есть покупатель. Очень надежный и многократно проверенный. О сделке мы предварительно договорились во время предыдущего визита в город.
Что-то мне это очень сильно напоминает… Похожую историю я совсем недавно слышал от Данжура. Может, конечно, в данном случае всё и не так, но уж очень неприятная возникает аналогия.
— Покажешь конструкт?
— Зачем? Что тебе это даст?
— Пока не знаю. Возможно, трофейный шар как-то на него отреагирует, и это даст нам ключ к пониманию того, зачем он понадобился бандитам.
— И чем это нам поможет?
— Ну, например, тем, что продать отдельный конструкт или даже конструкт вместе с пленником, знающим, как с ним обращаться, это совсем не то, что предложить покупателю комплект из двух взаимосвязанных артефактов вместе с человеком, который
