Он решил залезть с грузом на крышу, что само по себе не просто, а потом спуститься по пожарной лестнице во двор. Правда и выбора у него особого не было. Через подвальное окно он бы не смог протиснуть Сергея, а все остальные выходы контролировались охраной.
Проблемы начались с последнего этажа, потому что пришлось взбираться на чердак по узкой металлической лестнице, а потом пролезать в слуховое оконце явно не рассчитанное на человека с грузом. Влад просунул Сергея вперед, и тот, матерясь, изнемогая от слабости, держался целой рукой за ржавую металлическую скобу, пока он выбирался вслед за ним.
Дальше дорога стала чуть легче. Перфилов замолчал, когда повесил его за спину, он был бледен, хватал жадно воздух, несмотря на симбионтов, которые трудились вовсю, удаляя из его крови все, что набралось гадкого и вредного за последние две недели.
Крышу Кот миновал довольно быстро, но дальше ожидал спуск по ржавой пожарной лестнице, часть опор которой выскочили из кирпичной кладки. Хорошо, что Сергей отключился от усталости и возможно впервые спал без страдания, поэтому не мог мешать, нарушая равновесие. Корень жизни — хороший симбионт, может справиться с любым воспалением, да и боль убирает.
Правда, его жизнь постепенно иссякала, и скоро придется менять на другой. У Влада имелся еще один такой же в контейнере, потом придется переходить на другие попроще.
Кот вспомнил, как однажды ему корень жизни подсадили после схватки с саблезубой кошкой. Та ему порвала ногу и раздробила кость. Без симбионта он бы умер в короткое время, а если выжил, то потерял бы ногу. Правда, пока его донесли до Дока, он утратил треть своих мышечных и жировых тканей.
За все в этой жизни приходится платить, иначе не получается. Когда на тебе Корень жизни петь хочется, но все, что попадает в рот, вылетает обратно с рвотой. Симбионт не дает тебе есть, а сам интенсивно поглощает питательные вещества из твоей крови. Когда носишь его несколько часов, это не имеет никакого значения, но когда он находится на твоем теле больше трех дней, ты худеешь.
Иногда это неплохо, от жировых тканей избавляться даже полезно, но после приходит время мышц, а это уже беда.
Кот тяжело дышал, несмотря на Бодряка, ему не хватало воздуха, симбионт не успевал очищать кровь от продуктов распада мышечных тканей, и уже начал раздуваться от сытной и чересчур питательной для него пищи.
Очень трудно оказалось спускаться по неудобным железным перекладинам, и удерживать равновесие. Несколько раз его ноги срывались, когда лестница начинала раскачиваться, тогда Влад повисал на руках, срывая ногти и разрывая мышцы.
Этот спуск вымотал его настолько, что, добравшись до земли, он лег на траву, осторожно сняв с себя спящего Перфилова, и лежал минут десять, глядя в темное небо, наполненное звездами, с наслаждением ощущая дыхание ночного ветерка на разгоряченном лице.
Звезды смотрели на него, далекие, яркие и равнодушные к его боли и усталости.
А путь только начинался.
В тайге, да и на подходах к ней, придется с таким грузом проходить около тридцати километров в день. Там спусков и подъемов немало. То, что ему придется несладко — значит, ничего не сказать.
К сожалению, поздно раздумывать, первый шаг сделан, обратно Сергея не вернешь, а если он сейчас бросит парня, то обречет его на смерть. Так что вперед!
Кот распахнул куртку, чтобы было не так жарко, снова набросил себе на плечи ремни и зашагал дальше.
Высокий бетонный забор оказался для него непреодолимой преградой. Он какое-то время брел возле него, не зная, как подняться, пока не уперся в ржавую бочку, поставленную для сбора воды. На нее с трудом удалось залезть, а потом, балансируя, зацепиться за верхний край бетонной плиты и подтянуться. Это было очень непросто, в какой-то момент ему показалось, что мышцы лопнут от напряжения.
Вот тогда он пожалел, что не взял с собой Коготь, этот симбионт менял пальцы, практически превращая их в звериные когти. Сам процесс занимал всего пару часов, работать такими когтями практически невозможно, зато в схватке с диким зверьем они незаменимы, да и нелишними оказываются в таких случаях, когда надо взбираться например на дерево.
На верху неловко качаясь, Кот проскользнул между заостренными прутьями и спрыгнул вниз. Если бы не мягкая земля, смягчившая удар, то без падения, а следовательно и травмы, не обошлось бы.
Влад выругался, и лег на бок, хрипя, дожидаясь пока чуть ослабнет боль в мышцах, а дыхание придет в норму. Перфилов так и не проснулся, тихо сопел, и от его тела шло приятное человеческое тепло.
Когда он смог вздохнуть полной грудью, то снова поднялся, вытер пот и зашагал по пустому переулку. Сил у него уже почти не осталось, а симбионты просто не успевали подкачивать его энергией.
Такси стояло на месте, водитель выскочил, чтобы положить груз в багажник, и тут у него отвисла челюсть, когда он наконец разглядел, что Кот несет. Какое-то время он был занят, потому что ставил ее на место. Когда ему это удалось, то потрясенно произнес:
— Так это и есть твой друг?!
— Да, — Влад аккуратно усадил Перфилова на заднее сиденье и сел рядом. — Он. Закрывай багажник, другого багажа у меня нет.
— Ты не соврал…
— Всегда стараюсь говорить правду.
— Подожди! — таксист помотал головой, пытаясь разобраться в происходящем. — Это твой друг, и ты его только что забрал из госпиталя Бурденко. Так?
— Правильно, — Кот расстегнулся и откинулся на заднее сиденье, ему нужно было хоть немного отдохнуть, по-прежнему самое тяжелое ждало его впереди. — А что, какие-то проблемы?
— Сейчас ночь, — таксист посмотрел через лобовое стекло, словно проверяя — действительно ли вокруг темно. — Поэтому говорить о том, что твоего друга законно выписали, глупо?
— Конечно, кто его сейчас выпишет? Может, все-таки поедем? У меня мало времени.
— Поедем, когда я сочту нужным, — таксист повернулся к нему, и Влад увидел у него в руках пистолет с взведенным курком. — Это именное оружие, меня им наградили за то, что когда-то я один остался от всей роты после нападения боевиков. Все мои ребята погибли, а мне не повезло остаться в живых. Я — бывший капитан ВДВ, поэтому прошу говорить правду, иначе отвезу в милицию, пусть там с тобой разбираются.
— Что ты на меня взъелся, капитан? — Кот недовольно прищурился. Оружие его не пугало, с симбионтами он мог двигаться очень быстро — правда, не сейчас, когда от усталости закрываются глаза. — Я не сделал тебе ничего плохого…
— Мне еще нет, а вот своему другу вряд ли делаешь хорошо. Зачем забрал из госпиталя?
