Тут уже всё как-то завертелось, закружилось. Люди, техника, вопросы. Практически каждого расспрашивал, искал следы или намёк на свою семью. С африканерами беседовал, через переводчика. Не желали сотрудничать со «следствием». Однако же после того, как одному особо буйному и неуёмному из маузера ногу прострелил, все стали красноречивы. Да толку, из них на понятном языке один из десяти говорил. Трясутся, говорят много, да всё безтолку. А тут среди них пронеслось, что мы ещё накануне завалили спецов на боевом багги, а это у них почти как спецназ был. А потом, что я лично телохранителя Боладжи Бадеджо ухлопал, да в рукопашной сватке, так тут совсем у некоторых от страха трясучка началась. Была бы это правда! Лишил Юи славы. Стоило мне подойти к кому угодно из местных, спины гнутся, глаза вниз. Вот же гадство! Ага! К душегубам высшего порядка причислили. Нафиг мне такая слава. Этот телохранитель кучу народу извёл, чуть ли не каждую неделю на арене убивал или калечил. А ещё любил человечинку. Мог прямо на глазах у поверженного бойца кусок плоти вырезать и жевать. Для разнообразия — поджаривал.
Часа два расспросов, когда ласковым словом, когда пинками и по чьей-то матери, а результат нулевой. Не видели, не слышали, не знаем. Хреново! Очень! Тут ещё Николай пристал, толкни речь. Кому толкать, спрашиваю? А он мне: так тут из СНГ более 30 человек. Остальным переведут.
— Я тебе Ленин с броневика? О победе Великой революции вещать буду? Хотя нет, с броневика он вроде апрельские тезисы озвучивал.
— Нах с броневика! Вдруг где придурок с винтарём залёг. Ты тут, в узком кругу близких к нам по менталитету людей.
Да хрен с тобой! Чичас толкну речь, такую толкну!
— День добрый всем! Звать меня — «Шмайсер»! Пока так! Не мастер я речи на публику говорить, но раз случилось так, скажу. А скажу я вам так, были у меня личные причины это место посмотреть. Не нашёл я, что искал. Сердце моё в печали тяжкой. Тяжесть на душе. Но особо я опечалился непотребством, тут свершаемым. Горем людским и слезами. Это новый мир, чистый, не загаженный. Земли, ресурсов всяких без меры. Живи, трудись, расти детей! Воля! Так нет же! Людей и так мало! Чудовищно мало! А здесь кровь человеческую льют ежедневно. Кого в рабство, кого в солдаты насильно! А ради чего? Какой такой выгоды? Каждому в этом мире дан шанс, каждому! Воля выбора! Воля пространства. Только знайте, ваша воля заканчивается там, где начинается воля другого человека. Тогда вы истинно вольные. Чем больше ты неволишь, тем большим невольником становишься. Мы никого не принуждаем покинуть это место. Как хотите. Воля ваша. Кто с нами пойдёт, сразу скажу, рая не будет. Много труда, много трудностей и забот. Но никто, повторюсь, никто вашу волю не отнимет. Никто не будет унижать достоинство. Всё на всех делить будем. И горе и радость. Коммунизма не будет. Не будет и дикого капитализма. Не знаю, как назвать, что мы создадим. Да и неважно. Главное, у вас всех есть шанс изменить свою жизнь здесь к лучшему. Надеюсь, все понимают, назад на старушку Землю пути нет. Мне безразлично вероисповедание, национальность, социальный статус. Все будут работать. Иначе просто не выжить! А теперь простите, если не всё объяснил, не всё рассказал. На месте можно будет и подробности. И напоследок. Я командир отряда, на мне вся ответственность. Посему никаких возражений моим приказам не принимаю. Это военная операция. Паникёров пристрелю на месте. Невыполнение приказа — оставлю в дороге, без всего, на съедение зверью и зулусам. Или пристрелю. Без суда и следствия. Надеюсь, все знают, чем тут в зверинце леопардов кормили? Кто не хочет, кому с нами не по пути, бога ради, идите на все четыре стороны. Остался примерно час до нашего исхода с этого гадюшника. Подумайте, взвесьте. Извините, время дорого. Надо успеть собраться.
Из толпы выходит парень, годков ему тридцать, пожалуй. В брючках отутюженных, рубашка цивильная, подтяжки, ладно не в туфлях. Макасины растоптанные на ногах. Зато бейсболка интересная, с эмблемой 15-й латвийской дивизии SS.
— Вы собираетесь нас вести в концлагерь? Такие авторитарные методы! Нам не нужен красножопый коммунизм!
— Товарищ! Ты кто будешь? — спрашиваю.
— Я не товарищ, я господин! Зовут меня, господин Саулюс Балтушис.
— Послушай меня, господин — штаны на лямках! Саулюс Балтушис. Не хочешь с нами? Вали на все четыре стороны! Никто не держит. Мне вот фиолетово, как и куда ты направишься. Как Ёхан сказал, ты в радиоцентре работал, так? И даже не тяготился работой, всё устраивало?
— Я работал под принуждением!
— Верю, верю! Только выслуживался, стучал на всех, в начальство метил. В общем, вали, куда хошь! Не отнимай время.
Разозлил меня этот прибалт. У меня нет предубеждений ни к одной нации, у всех есть и плохие и хорошие. Будь человеком, нормальным человеком. Относись к людям как к людям. Но такие закидоны вымораживают. А он и не думал униматься.
— Вы должны дать нам время собраться, мы имеем право на трофеи. И вы обязаны нас доставить в цивилизованную страну. В Швейцарию или Канаду. Я выражаю мнение многих, надо срочно провести выборы, создать совет и решить, в какую страну направляться.
— Последний раз, для «особо одарённых», повторяю! Никаких выборов, никаких митингов и прочего не будет. По праву захватчика мы забираем все трофеи, какие посчитаем нужным. И меня не колышет, кто тут чем не доволен. Почти все вы сотрудничали с бандитами и убийцами. Я не буду разбираться, кто больше, кто меньше. Хотите новую жизнь, милости прошу с нами, не хотите, никого не держу. Можете дожидаться зулусов, думаю, они вернутся очень злые. Не факт, что свою злобу на вас не выльют. Всё!
Большая часть слушавших меня разошлась, только возле этого прибалта стояло человек десять. Группа поддержки. Вот же неуёмный…
— Вас всего четверо! Мы отберём у вас оружие и сами решим, что нам делать! Не смейте нам приказывать! Мы цивилизованные люди! Мы европейцы! А не вы, московские варвары! Я не хочу к русским! Мы не хотим к русским! Они уже поработили немцев и французов. С мусульманскими ваххабитами дружат! Понятно, дикари им друзья! Сами дикари и варвары!
Тут те, кто расходился, стали возвращаться. Послышались очень не лестные крики в адрес Саулюса.
— Ты всё сказал? — спрашиваю.
Достаю маузер из кобуры, щелкаю затвором. Все затихли.
— Ты не посмеешь! Все увидят твою тупость и солдафонство! Тиран! Диктатор!
Поднимаю руку с пистолетом на уровень груди, смотрю на него. Улыбается, гад. За ним его банда, быстро в стороны разошлась.
— Ещё что скажешь? — спрашиваю. Кстати, в «Русский союз» мы не направляемся.
— Ты не посмеешь! Иначе все от тебя отвернутся! Никто из цивилизованных людей с тобой и твоей бандой дела вести не будет. Тебя осудят и повесят. Всех вас, русских, надо вешать, не было от вас нормального житья ни на Земле, ни на этой планете.
