Не выдержав, Тим подсел поближе к Рубаке. Занимаются они одним и тем же делом, так почему бы не заниматься этим вместе? Может хоть поболтать получится, коротая время за полировкой оружия.
Рубака на маневр Тима не отреагировал. Он вообще ничего не замечал кроме своей секиры. Такое впечатление, что собрался ее полировать до тех пор, пока не сточит до состояния бумажного листа. В планы Тима это не входило, и он попытался инициировать беседу:
- Я вижу, ты в топорах разбираешься?
Ответом ему было молчание - будто стену спросил. Но Тим не сдавался:
- А я в этом оружии ничего не понимаю. Я из Эгоны, мы там сражаемся копьями, пиками и мечами, ну и еще по мелочам разным. Луки само собой. Топоры не используем. Хотя у южан, вроде бы, топорщики есть. Но я с ними не сталкивался. Вот ты в этом деле все знаешь, может подскажешь, что мне делать в бою против парня вроде тебя, который умеет обращаться с секирой?
Рубака нехотя, цедя каждое слово, ответил:
- Успеть помолиться перед смертью своим богам. Если их немного, то шанс успеть есть.
- Ты считаешь, что я не смогу победить?
- А ты чувствуешь свой меч?
- Не понял?
Рубака, мгновенно оживившись, пояснил:
- Посмотри на мое оружие. Это не просто дерево и металл - это продолжение моей руки. Смотри на изгиб рукояти. Вот я берусь за середину, чуть поворачиваю кисть, разжимаю пальцы, и все - секира сама прыгает мне в ладонь и тянет меня за собой, пытаясь ударить. Это не я бью - она бьет. Я просто не мешаю ей рубить. Видишь, как легко она совершает оборот? Полированное лезвие отбрасывает солнечные зайчики, ослепляя врагов. Даже без замаха она способна пробить крепкую кирасу или вдавить глубоко в мясо отличную кольчугу. А если я позволю ей ударить с размахом, она может расколоть щит. Крепкий шлем удар отразит, и лезвие соскользнет вбок, снеся по пути руку вместе с плечом. Жалкие мечи или сабли бессильны перед окованной железом рукоятью. Я даже не почувствую силы их ударов - секира их вбирает в себя. А вот принять на тонкий клинок ее удар, это страшно - сталь меча может не выдержать, или руки меченосца разожмутся, и он заорет от обжигающей боли, иссушившей кожу на ладонях. И последнее что он услышит - свист рассекаемого воздуха. Эта песня моего топора уже немало народа проводила в загробные миры, и он готов петь ее неустанно. А можешь ли ты сказать такое о своем мече?
Тим, затрудняясь с ответом, покачал головой.
- Если тебе попадется парень вроде меня, сразу начинай молиться - иначе не успеешь.
После такого монолога, Тиму перехотелось общаться с Рубакой. И вообще, он стал относиться к нему с некоторой опаской. Неизвестно, чего можно ожидаться от человека, полностью свихнувшегося на почве топоров.
Глипи, не упустивший ни одного слова из монолога Рубаки, с ухмылкой добавил:
- В третьей роте есть парень по прозвищу Топор. Мне кажется, он брат-близнец Рубаки. Полностью глухонемой человек, покуда речь о топорах не зайдет.
Тима известие о наличие в отряде сразу двух сумасшедших топорщиков не слишком обрадовало. Красочный монолог Рубаки его впечатлил - он стал продумывать варианты способов борьбы против таких бойцов. Хотя какие тут способы - лука нет, доспехов тоже нет. Если противник будет в броне, надо просто убегать. Если без брони... Секира штука тяжелая, и инерция у нее значительная. Можно сыграть на скорости меча, главное, не подставиться под сокрушающий рубящий удар. Тут верная смерть, или, если сумеешь отбить, на землю рухнешь от такого толчка. Плохо, что секира еще и длиннее намного - на дистанции не сыграешь. Не будь этот Рубака таким странным, можно было бы попробовать с ним провести несколько учебных боев, чтобы на практике прочувствовать, каково это. Но с этим не стоит - может запросто позабыть, что бой учебный, а Тим не горит желанием потерять пару конечностей.
* * *
Эль вернулась только в сумерках. Тим уже даже начал испытывать негативные эмоции, представляя, что она пропадет неизвестно куда на целую ночь. Фол, появившийся перед ней, сразу начал хлопотать насчет ужина, приставив к котлу Глипи и Отонио, так что к приходу девушки почти подоспела перловая каша, приправленная костлявым изюмом. Интендант вытащил из своих закромов дюжину огромных луковиц и мешок сухарей, после чего радостно заявил, что сегодня ужин исключительно удачный. Тим так не считал - по пути в столицу Ании он питался несравненно лучше. В нищей стране за простой медяк можно было купить десяток свежих яиц, а на вторую монету пышный каравай горячего хлеба и кусок овечьего сыра, приправленного горными травками. Обжора Ап не уставал хвалить местные продукты - по его словам, здесь все гораздо вкуснее, чем имперское.
Сплевывая косточки из разжеванного изюма, Тим внимательно слушал нескончаемую болтовню Фола. Тот, в отличие от денщика, утащившего полную миску в палатку, снобизмом не страдал, и с нерегулярщиками общался охотно. Для начала интендант долго расхваливал Эль. По его словам, выходило, что она не просто знахарка, а магичка ничуть не уступающая в силе лучшим имперским магам (чему Тим не удивился). Солдат, загибавшийся от воспаления в раздувшейся брюшине, уже через час после ее лечения пришел в себя и попросил воды. Другому, пострадавшему в драке, она вправила расплющенный нос и вывихнутую руку. С третьим возилась очень долго - бедняга расшибся, упав с лошади, и второй день лежал без сознания. Но и он пошел на поправку - впервые открыл глаза.
Фол так же поведал о смутных слухах, что в Тарибели не все ладно. То ли Фока рискнул перейти границу, то ли нурийские бандиты окончательно обнаглели, но имперским воякам там, похоже, несладко приходится. А раз так, то вряд ли придется долго ждать отправки. Гавань забита кораблями - хватит, наверное, перевезти всех. Князь посылает на войну около десятка тысяч своих отборных воинов и дворян-ополченцев, плюс тысяч пятнадцать нерегулярщиков. Учитывая остальных союзников, сила, собранная против агрессора, выйдет колоссальной. Пособники некромантов ничего не смогут поделать - скорее всего, уже до конца лета силы Альянса дойдут до северной границы Хабрии, захватив всю страну.
Попытки Тима выведать какие-нибудь подробности успехом не увенчались - Фол знал немногое, да и то из слухов. Никто из высших офицеров не считал нужным делиться с ним важной информацией.
Слухи о том, что у имперцев в Тарибели какие-то неприятности, Тима сильно заинтриговали. Что же там сейчас происходит? Ворочаясь на плаще, расстеленном поверх соломенной подстилки, он долго не мог уснуть, размышляя над этим.
А еще он почему-то начал подозревать, что повоевать все же придется. Если бы конфликт был пустяковым, никто бы не стал из захудалой Ании гнать в такую даль больше двадцати тысяч солдат.
