— С какой целью, сэр?
— Ах да, — сообразил Стен. — Переговоры обычно касаются какого-то предмета. Наши будут другими. В них вообще нет предмета.
— Но что вы хотите от меня, сэр?
— О, это я вам скажу, — заявил Маковский. — если Поттер уведет свой корабль отсюда, я смогу сохранить эту шлюпку, связаться с капитаном Хобаном и улететь домой с товаром, добытым нечестным путем. Как вам мой план?
— Великолепно, сэр. Но я боюсь…
— И я тоже, — признался Маковский. — Поттеру наш замысел явно будет не по душе. Вот поэтому я придумал кое-что еще. Идите в лабораторию, Гилл. Я хочу вас модифицировать.
Андроид заколебался:
— Модифицировать, сэр?
— Вы же слышали. Что с вами?
— Я не хочу менять представление о некоторых вещах.
Профессор посмотрел на Гилла, потом перевел взгляд на Джулию, лежащую с закрытыми глазами.
— Думаю, я вас понял. Вы очеловечились, не так ли?
— Не знаю, как это называется. Но мне никогда не приходилось переживать ничего подобного.
— Я не собираюсь менять ваши человеческие эмоции, Гилл. Они редкие и особенные, и даже у людей они не всегда проявляются, а у андроидов — никогда или почти никогда. Нет, я хочу модифицировать командную структуру. Мне иногда требуется внедряться в нее поглубже. Из-за этого вам самому станет проще сделать то, что вы будете делать…
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы все объяснили поподробней, — сказал андроид, но позволил профессору взять себя за руку и отвести в лабораторию.
Стен проверил инструменты.
— Лучше я не буду объяснять вам слишком много, — произнес он, надевая магнитные линзы поверх очков. — Вы все узнаете в свое время.
Когда Гилл отправился на «Ланцет», над землей повис туман. Андроид шел по силовым полям к мрачным очертаниям корабля. Кругом было полно чужих, но он спокойно проходил мимо них. Они что-то искали и, казалось, сами не знали что.
Гилл понимал — у него больше шансов остаться незамеченным чужими, так как андроиды не пахли, как люди. Синтетический человек, призывая удачу, дотронулся до запястья, на котором висел ограничитель. Он не верил в приметы, но люди верили, а в последнее время он решил подражать им во всем.
Ограничитель работал. Когда-то он принадлежал Маку, но это было давно, а теперь пес превратился в мокрую шерстяную тряпку, гниющую в яме для отходов в муравейнике чужих.
Андроид знал, что должен сосредоточиться. Раньше это не составляло для него труда, ведь синтетических людей обычно не беспокоят посторонние мысли, их не мучит интуиция, и их нельзя застать врасплох. Обычно, но не на этот раз.
Гилл обнаружил, что его внимание рассеивается. Одна его часть наблюдала за местностью, отмечала расположение чужих, видела, как он приближается к «Ланцету». Но другая его часть думала о Джулии. Он вспоминал, какой она была всего день назад — веселой, смеющейся, полной жизни. И тогда он почувствовал по отношению к ней что-то особенное.
Что это было? Это ли чувство люди называют любовью? Как он сможет это выяснить? Ведь никто из людей не объяснял ему, что такое любовь. Даже Стен смутился, когда Гилл попросил его рассказать о концепции любви и ее непреходящей ценности.
Люди такие странные и словно набиты странными комплексами, определяющими их поведение. И теперь андроид понимал людей как никогда раньше. Это все от посторонних мыслей, сказал он себе, и постарался стереть образ Джулии из своего воображения, так как подходил к трапу «Ланцета».
Двое людей, вооруженные до зубов, ждали его у входа.
— Черт побери, но я не понимаю, как тебе удалось пройти мимо чужих, — произнес один из них.
— У меня был пропуск, — сострил Гилл. Люди посмотрели на него как на дурака. Андроид решил, что его первая попытка пошутить, что свойственно многим людям, не увенчалась успехом. Но он напомнил себе, что это всего лишь первая попытка. Возможно, если он потренируется, дело пойдет.
Стражники смотрели через солнцезащитное окно на чужих, медленно пробирающихся к кораблю через почти невидимые силовые поля, и, казалось, их ведет мощная тайная сила. Они собрались у границы силового поля, защищающего шлюпку с урожаем. Их становилось все больше и больше, и эти жуткие твари казались очень возбужденными.
— Лучше доложить об этом капитану, — высказался один из стражников. Гиллу же он приказал: — Эй, ты, подними руки. Мы должны обыскать тебя.
Андроид повиновался и сообщил:
— Я не взял оружие.
— Понятно. Но мы должны выполнить свой долг. А что у тебя с рукой?
— В кино потерял, — опять пошутил Гилл. И опять стражники не рассмеялись. Они посмотрели на него как на сумасшедшего. Гиллу стало интересно, почему его шутки не имеют успеха, и он дал себе слово подучиться.
— Джулия, ты слышишь меня?
Девушка лежала на палубе неподалеку от радиатора. Стен нашел на койке одеяло и укутал ее. Сейчас она выглядела немного лучше.
— Стен, — произнесла она, — мне очень холодно.
— Я пойду поищу еще одеяло, — сказал доктор. — А обогреватели я уже включил на полную мощность.
Он встал, чтобы идти, но Джулия взяла его за руку:
— Нет, не оставляй меня. Мы попали в серьезную переделку, да?
— С одной стороны, да, попали. Но с другой стороны, мы вместе и нам это нравится. Джулия, у меня есть кое-что для тебя. Возможно, этого хватит даже на двоих.
Он из кармана куртки достал контейнер с ампулами королевского желе.
Их оставалось шесть. Он открыл одну и, поддерживая голову девушки, дал ей выпить. Когда она выпила содержимое первой ампулы, он вскрыл вторую, а потом и третью.
— Но ведь нельзя принимать больше одной дозы, да?
— Не волнуйся, я не причиню нам вреда. Забудь о том, что можно, что нельзя, — посоветовал Стен.
Джулия выпила содержимое второй ампулы. Сначала она содрогнулась, потом рассмеялась:
— Ты прав. Мне стало намного лучше.
— И мне тоже, — признался Маковский, сидя на палубе рядом с ней.
— Жаль, что раньше мы никогда этим не занимались.
— И мне жаль. Иногда требуется много времени для того, чтобы понять, что такое хорошо, а что такое плохо.
— Иногда для этого не хватает всей жизни, — сказала Джулия.
— Не волнуйся. Мы выберемся отсюда.
— Я уверена, что выберемся, — поддержала его девушка. — Так или иначе.
Она чувствовала, как боль покидает тело. Какой же чудесный этот источник энергии! И как приятно освободиться от боли!
Она знала, что Стен чувствует то же самое. В этот момент они оба были молоды, сильны и собирались жить вечно. «Только бы и это состояние длилось вечно», — думала девушка.
