Разум так и не прекратил своего функционирования, а по требованию человека, своего носителя, занялся выяснением общего состояния его физического здоровья. Обладая некими возможностями превращения физического в духовное состояние и наоборот, Артур Любимов преобразовал свой разум в дух, поручив ему заняться проверкой и регулировкой физического состояния человеческой плоти. Уже на первых же своих шагах разум-дух обнаружил явные несоответствия состояния отдельных внутренних органов и центральных систем данного человеческого организма этому понятию и решительно принялся за их устранение.
Таким образом, когда совпадали действия лечащих врачей и внутренние намерения самого пациента, то в тех сферах, где они совпадали, курс лечения раненого осуществлялся быстро и эффективно. При этом следует заметить, что врачи московского военного госпиталя были твердо уверены в том, что занимаются лечением лица немецкого происхождения, все переговоры с которым велись при обязательном присутствии переводчика с русского на немецкий язык.
Но врачи особо не обращали на это внимания, так как боролись за жизнь тяжелораненого человека, состояние которого было настолько тяжелым, что они были вынуждены ввести его в состояние временной комы. Врачи пока еще боялись выводить пациента из состояния комы, так как до настоящего момента не были уверены в том, что он справится с последствиями своего ранения.
Поэтому лечащие врачи были чрезвычайно удивлены, можно было бы даже сказать, что до глубины души были поражены тем обстоятельством, что будто бы их раненый приходил в сознание и открывал свои глаза. Они категорически отказались верить словам медсестры Верочки, которая вдруг заявила, что этот раненый совсем не немец, открывал глаза и хотел с ней переговорить. В пылу докторской полемики о состоянии раненого никто из лечащих врачей как-то не заметил исчезновение этой Верочки, которую почему-то, да и кому это в голову прийти, чтобы это небесное создание командировать на Дальний Восток.
А разум-дух Артура Любимова продолжал шаг за шагом приводить в требуемое соответствие физическое состояние организма своего человека носителя, пока не уперся в проблему ранения, полученного в спину, и недавно проведенных медицинских операций по этому поводу. Первое, в результате этого ранения человек, его получивший, должен был уже давно умереть, но в медсанчасти штаба Западного фронта нашлась одна молоденькая врач девчонка, которая по своей дурости или гениальности. Что, по мнению многих людей одно и то же, эта девчонка взяла и сшила вместе края раны, позволив самому организму заняться ее заживлением. Московские профессора военной медицины сделали две других операции, которые повысили кровоснабжение головного мозга и сердца пациента, но они пока не решались вскрывать ту полость раны, которую так решительно зашила фронтовой хирург.
И правильно сделали, в спину унтерштурмфюрера СС Зигфрида Грабе совершенно случайно попала и разорвалась граната первого в мире ручного гранатомета RPzB.54.1. Рана получилась такой обширной и нанесла такие повреждения, что раненый человек должен был умереть прямо на месте ранения. Но он не умер, а молоденькая и неопытная врачиха хирург своей операцией еще плотнее хирургическим кетгутом его душу пришила к этому миру. Разуму-духу Артура Любимова потребовалась неделя времени, чтобы разобраться с раной и навести должный порядок в человеческом организме.
Поэтому, когда Артур Любимов во второй раз открыл свои глаза и снова увидел белоснежную палату, то не спешил свой организм выводить из искусственной комы. Он уже многое знал о своем ранение, а также о том, как осуществляется его лечение, сейчас ему требовалось время для того, чтобы собрать необходимую информацию о месте своего местонахождения. Хотя в глубине души уже догадывался о том, куда его занесла судьба. Что лечащие врачи сумели о нем выяснить и доложить своему руководству? Да и пропавших друзей следовало бы найти!
На его первые мысленные зовы никто не ответил. Тогда Артур Любимов решил зайти с другого конца, решая проблему нахождения своих друзей и бойцов своей команды. Во время совместного путешествия по вражеским тылам на четверых бойцов красноармейцев он поставил свои личностные метки, которых никто, разумеется, не мог видеть обычным зрением, но они ему позволяли находить этих ребят, в какое бы место их не забросила судьба. Но три из четырех меток и на этот раз промолчали, что могло означать только одно, что Павел и два его товарища покинули этот мир земной.
Но вот Игорь, третий товарищ Павла находился где-то очень далеко. Парень не был обучен вести разговоры на ментальном уровне, поэтому ничего не мог поведать о своей судьбе. Но по тому, что он видел вокруг себя собственными глазами, можно было бы догадаться о том, что он находится в лагере для военнопленных немцев. Одним словом, этот лагерь был для пленных эсэсовцев и с заключенными там обходились так, как не обходились ни в одном из самых строгих лагерей Гулага. Этого парня нужно было срочно спасать!
Затем, прикрыв глаза, Артур Любимов начал вызвать своего близкого армейского дружка, сержанта Алеху Карпухина, который практически моментально ответил на зов. Из мысленного рассказа сержанта Артур Любимов узнал о том, что только личное вмешательство маршала Тимошенко спасло ему жизнь. Бравые бойцы НКВД, которые взяли его в плен после того, как ему удалось покинуть взорванный бронеавтомобиль, так зверски пинали и били его своими сапогам, что он уже второй или третий месяц лечится в каком-то московском военном госпитале. Увидев творимое бойцами НКВД безобразие, маршал Тимошенко потребовал, что гауптшарфюрера СС Ганса Вилке отправили бы в госпиталь и там бы излечили.
— Но самая большая шумиха со мной произошла несколько позже, — мысленно рассказывал и слегка посмеивался над своими приключениями сержант Алексей Карпухин, — когда меня мыли и готовили к операции в госпитале. В кармане эсэсовского кителя нашли мою же красноармейскую книжку, так какая-то там сволочь решила, что я, как эсэсовец, расстрелял этого красноармейца и а его книжку ношу с собой в качестве сувенира. Что тут в госпитале поднялось, раненые красноармейцы побежали к комиссару госпиталя и потребовали моего расстрела на месте?! Врачи отказывались меня лечить, а хирурги делать операцию, они потребовали справедливого суда нал эсэсовцем убийцей. В общем, в тот день существовала и такая возможность, что вместо того, чтобы меня оперировать, меня могли бы расстрелять перед строем красноармейцев. Но спасли два каких-то молодых лейтенанта из фронтовой разведки, под угрозой оружия они забрали меня из того госпиталя и перевезли в другой госпиталь, который я даже не знаю, где находится. Кончается мой второй месяц в нем пребывания, а я ни одного врача не видел и ни с кем не разговаривал. Врачи лечат и меня осматривают, когда я сплю. Здесь со мной так хорошо обходятся, что ни словом сказать, лечусь и ем от пуза, одно только плохо, поговорить — языки почесать не с кем!
