– Жан, ты уже в тюрьме?
На том конце раздалось недовольное сопение.
– Нет, сеньор граф. Но подъезжаю. Выдергивать вот так, на ночь глядя…
Эмоциональную составляющую он пропустил мимо ушей.
– Подъезжай и начинай поиски. Я буду ближе к середине ночи, у меня важные дела. Новый ориентир поиска: искомый объект не просто не дружит с законом, она проститутка.
Удивленное молчание.
– Вы уверены, сеньор граф?
– Да.
– Ко всем вышеперечисленным «прелестям» еще и это?
– Жан, ты плохо меня слышал? – понизил он голос.
– Нет, сеньор граф, – стушевались на том конце. – Но вы жестокий человек!
– Это не я жестокий. Это мир жестокий. И обстоятельства. И лично ее королевское величество, но последнее не обсуждается. Вопросы?
– Нет вопросов, сеньор граф, больше нет. Приступаю к работе!
– Приступай.
Сергей нажал отбой.
Проститутка. Как он не подумал об этом сразу? Зэчка-проститутка – лучший кандидат на роль матери человека-в-никуда. Идеальный объект для воспитания «наследника престола»! Остальное он тоже подберет со временем. Так подберет, что чертям тошно станет! Дайте только высшие силы красноречия, отстоять кандидатуру перед Леей. Но реальности последнего он не сомневался – отстоит.
– Я смогу защитить вас, мои принцесски! – произнес он, довольно улыбнувшись. – Я никому не дам вас в обиду! Никому и никогда!
Вновь вокруг подземелья бело-розового здания с колоннами. Я опять здесь, иду, глядя по сторонам, мои руки греет боевой игломет. Рядом, как и раньше, вышагивает Катарина, и, как тогда, вокруг нас образуется вакуум, все расступаются или шарахаются прочь. Все то же, все так же, ничего не изменилось.
Но это лишь внешние проявления. На самом деле с того раза изменилось все. И в первую очередь я. Я стал другим.
Нет, я по-прежнему Хуан Шимановский, подданный ее величества королевы Венеры, 2429 года рождения. Но теперь я мужчина, отдающий отчет в своих поступках, а не мальчик Хуанито, готовый на что угодно, лишь бы его не били.
Стены… Из таинственной цитадели загадочных амазонок окружающие стены превратились в коридоры офиса, в котором работают обычные служащие. Со своей спецификой, с вассальной клятвой королеве, но сути это не меняет. А что таинственного в обычных служащих?
Кто вообще такие эти ангелы? Молодые зеленые девчонки, которых дрючат так, что на это нельзя смотреть без слез? Бабы-стервы, пытающиеся подобрать ключик, чтобы править миром? Не только. К сожалению. Большому сожалению. Ибо, будь так, это место легко ненавидеть. Но ненавидеть место, где проходят школу жизни ОБЫЧНЫЕ люди? Обычные девочки, такие же, как мои одноклассницы и однокурсницы? Как девчонки из нашего района, с которыми я общался, дружил и встречался? Как миллионы их сверстниц за воротами? Они умеют убивать, да, но это единственное, что отличает их от остальных.
Убивать… Я и сам умею это делать. Пусть высшие силы не позволили мне довершить начатое до конца, но я ШЕЛ убивать Толстого. Шел осознанно. Иными словами, переступил ту грань, которая отделяет «человека обычного» от «человека убивающего», и не мне тыкать им, говоря, что я лучше. А практика? Практика – вопрос времени.
Бабы-стервы здесь тоже есть, глупо это отрицать. Взять ту же Катарину, вышагивающую рядом с видом победительницы. Пусть торжествует, мне не жалко. Она так и не поняла, кто кого больше использовал в нашей ситуации, я ее или она меня. Такие, как она, есть не только здесь, равно как везде есть плохие и хорошие. В моей школе, например, есть сволочи вроде Командора и есть порядочные, вроде дона Алехандро. Подонки, как Витковский, и такие, как последний преподаватель истории ЛА. Классный мужик, несмотря на то что шпик!
Но главным индикатором того, что все изменилось, стало оружие. Я сжимал его, придерживал при ходьбе, но теперь оно не придавало уверенности, не вызывало сокровенный трепет, который испытывают мужчины к игрушкам, умеющим убивать. Это просто была хрень, которая может делать так, чтобы другие люди становились мертвыми.
Я стал другим человеком, стал старше. И, несмотря ни на что, одно это стоило того, чтобы пересечь порог данного заведения в первый раз.
– Молчишь?
Я скупо кивнул. Отвечать не видел смысла. Все, что нужно, она скажет сама. Мы ехали медленно, бесцельно перескакивая с одной подкупольной магистрали на другую, без конечного пункта, оставив воркующую парочку далеко позади. И, за исключением приветствия, все это время не проронили ни звука.
– Ничего не хочешь сказать или спросить? – Она попробовала закинуть удочки.
Я неопределенно пожал плечами.
– Почему именно она? Именно такая, как Маркиза?
Катарина улыбнулась. Ждала этого вопроса.
– Для контраста. Она необычная даже для нас, да ты и сам это понял. А еще она очень хорошо метает ножи. Девочку с оружием ты бы легко вычислил, ножи же можно спрятать так, что никогда не догадаешься. А на небольших дистанциях ножи даже более грозная сила, чем пистолеты и игольники. Поверь.
Я верил. Видел, как некоторые спецы с ними управляются.
– Тот парень выжил? – сменил я тему.
Улыбка с ее лица сошла.
– Когда мы его отдавали скорой, был жив. Сейчас не знаю.
– Обязательно было позволять стрелять в него?
Мои вопросы ей не нравились, но она не пыталась юлить, отвечала. Всегда бы так!
– Да. Все три наши девочки вокруг стояли в невыгодной позиции. Мы не ждали, что кто-то набросится на бандитов. Случись это как-то иначе, может, и не дали выстрелить. Но только не в той позиции. – Она покачала головой.
– А если бы вы охраняли его? – выделил я это слово.
– Наши позиции были бы иными, он бы не пострадал. Хуан, не вешай на нас всех собак. Мы сделали все, что смогли. И не надо пенять, дескать, если бы мы не подстроили ограбление, он был бы жив. Эти твари напали бы на другой магазин и убили бы кого-то другого. Мы же не просто дали напасть на конкретный объект в конкретное время, мы ликвидировали самих напавших. Они мертвы, все четверо. Если бы мы этого не сделали, сколько они совершили бы еще налетов? Убийств? Мне рассказать, как работает наша доблестная система правопорядка?
– То есть твоя совесть чиста, – усмехнулся я, подведя итог ее аргументам.
– Да. – Она кивнула с гордостью, явно не показной.
Я не знал, что сказать. Произошедшее – тема глубокого философского спора, а я не считал себя в достаточной степени подкованным в столь тонких материях. Да и настроение не то. Зерно истины в ее словах имелись, и цепляться я не стал.
– Как же вы смогли подстроить нападение в нужное время в нужном месте?
Она пожала плечами:
– Это было золото корпуса. Уже третий день мы закупаемся продуктами в этом магазине на большую сумму в ожидании тебя. Продукты частично идут в общую столовую, частично малявкам для разнообразия рациона, надо же их когда-нибудь баловать? – Усмешка. – Разницу между заложенной в бюджет оптовой закупочной ценой и реальной розничной компенсирует Мишель. Частью из собственных средств, частью из неведомых мне фондов. Но поверь, это не так много, она выдержала бы нагрузку на собственный карман даже в полном объеме.
