— Что с ней такое? — не понял Еремей.
— Спит, разумеется, — невозмутимо ответила Геката. — Кольнула я ее незаметно, вот теперь и отдыхает. А то ведь жалко девочку. Представляешь, что с ней сделают, если узнают, что она единственная все тут своими глазами видела? Всю жизнь исковеркают. Если поверят — окажется сообщницей; не поверят — получится психованной. Пусть лучше оправдывается в толпе, вместе со всеми. Ты ее в генераторную отнеси, да подопри снаружи. Тогда точно выйдет, что она ни при чем. А будет лишнее болтать — сочтут, что током ударило. И это… Не охальничай там! А то знаю я тебя, благодетеля.
— Да иди ты, — огрызнулся Варнак.
И угораздило же его так подставиться со своей придумкой! Хотел ведь как лучше, для людей, чтобы по-доброму. А вышло… А вышло так, что Геката теперь еще двенадцать тысяч лет повадится ему эту слабину вспоминать!
И главное — за что?!
* * *
Маленький отряд уже собирался срываться с места и бежать к лодкам, когда впереди вдруг ослепительно полыхнул свет, послышалось рычание и отчаянные крики умирающих в жестоких муках людей. А потом настала тишина.
Некоторое время все молчали, переваривая увиденное и услышанное, а потом Мари Элиза тихонько заплакала.
Словно в ответ на ее мысли из темноты вокруг стали выходить звери. Волки, собаки, какая-то беспородная мелочь. Все они маячили в отдалении, то садясь, то куда-то пробегая, то вдруг начиная чесаться, то укладываясь на брюхо и долго, с интересом глядя в сторону намеченных жертв.
Наемники не стреляли. Они были профессионалами, и каждый знал: запас патронов не бесконечен. Обойм в «разгрузке» хватит от силы минут на десять серьезного напряженного боя. Тот, кто тратит боеприпасы без крайней необходимости — копает себе могилу собственными руками.
— Мы умрем! — наконец высказалась хрупкая француженка. — Нас всех будут кушать эти собаки. Жевать по кускам еще живыми.
— Не будут, — холодно ответил Жульен Форс. — У нас отличная позиция, мы прикрыты спереди и сзади. На нас невозможно напасть незаметно или неожиданно. Дождемся рассвета и засветло уйдем.
— Они соберутся стаей и нападут. Всех нас загрызут. Вы не сможете убить всех. Вы не успеете убить даже нескольких. А потом они будут нас есть…
Капитан не ответил, и даже снял руку с рукояти автомата. Сложившееся равновесие его, в принципе, устраивало. Бойцы берегли патроны на случай серьезной опасности — собаки берегли жизни, не подступая слишком близко. Но, в общем, время играло на стороне людей. Скоро будет новый день, будет хорошая видимость. Днем могут приехать охотники или рыбаки — по реке или по дороге, — и осажденным удастся поднять тревогу, вызвать помощь. Так что ситуация выглядела не столь безнадежно, как казалось истеричной барышне. Серьезно — но не более. Случалось и хуже.
Варнак, немного выждав, понял: новых авантюр от жертв ожидать не приходится — нужно самим как-то их раскачивать. Однако бросать зверей под пули Гекате не хотелось, иного способа воздействия на наемников в голову пока не приходило. И потому для начала Еремей снял в сарае стойку с фарами, перенес к кустам напротив дверей, а потом осторожно, выползая по-пластунски, вытолкнул на открытое место. Вернулся к кустам и прицепил клеммы к выходам аккумулятора.
Громкий крик ярости и недовольства стал ему щедрой наградой за старания. Наемники отпрыгнули и скрылись в полуразрушенном холле гостиницы, скинули с морд оптику. Леший был уверен, что испортил еще как минимум один прибор, хотя в душе надеялся, что оба.
— По крайней мере, теперь у вас есть свет, — рассмеялся он.
Под прикрытием слепящих прожекторов подошла ближе упитанная ипостась богини, присела на огораживающий клумбу бордюр:
— Зачем вам это надо, смертные? — достаточно громко и с сочувствием спросила она. — Зачем вы ищете страдания, зачем выпрашиваете себе лишние муки? Вам все равно не устоять пред волей богов. Проявите смирение перед судьбой, облегчите свою участь. Позвольте нам исполнить свой священный долг и примите свою карму с подобающим разумным существам достоинством. Вы ничего не в силах изменить, и упрямством своим вы лишь усугубляете пытки, через которые вам придется пройти. Вам нравится страдать? Так будьте готовы, вам придется пройти через муки, несравнимые ни с чем более…
— Нет! Не нужно, стойте!
Услышав беспокойство и перебранку в стане врагов, богиня и челеби встрепенулись и вскоре увидели, как, оттолкнув монаха, к ним на свет из дверей гостиницы вышла миниатюрная женщина. Геката поднялась, быстро перебежала вправо, заслоняясь гостьей от возможных выстрелов изнутри. Та, пошатываясь и прикрываясь ладонью от света, медленно добрела до фонарей и перешагнула их, остановилась.
— Сюда, моя милая! — крепко обняла ее богиня, оттащила в сторону, чтобы не оставаться в секторе обстрела, и усадила на скамью неподалеку от ресторана. — Вот и все! Теперь все позади. Теперь ты в безопасности. Ничего не бойся.
— Я не хочу, — вздрогнули плечи несчастной. — Я не хочу в муках… Сделайте это быстро. Пожалуйста, сделайте это быстро. Я ведь сама пришла… к вам. Пусть это хотя бы случится быстро, без мучений. Без клыков и собак…
— Не бойся, моя милая. В твоей жизни больше уже не будет ничего плохого. — Геката, левой рукой обняв женщину, правой достала шприц, сдернула зубами колпачок, решительно вогнала иглу гостье в плечо и нажала кнопку поршня.
Измученная долгой нервной ночью француженка даже ничего не почувствовала. Просто тело ее обмякло, а дыхание наконец-то стало ровным и спокойным. Богиня уложила бедолагу на скамью и отступила.
* * *
— Готова, — прокомментировал Форс, осторожно выглядывая краем глаза из-за косяка. — Ну что же, она сама этого хотела. Обошлась и вправду без мук.
* * *
— Ладно, челеби, тащи ее в свой свечной сарайчик, — смилостивилась Геката. — Не хочу, чтобы комары попортили это симпатичное личико.
* * *
— Поволокли в ангар развлекаться, — отступил назад капитан. — Во что же ты меня втянул, Кристофер? Начинался разговор с раскопок в лесу, а кончается все черными колдунами, сексом с трупами и волчьими стаями вместо похоронной процессии. Если это называется археологией — то моя мама Дева Мария!
— Не богохульствуйте, Жульен. Если останетесь живы, вам будет стыдно.
— Вот именно, если останусь! — не выдержал и сам офицер.
— Посмотрите в глаза волков, пришедших отведать вашей плоти, — воодушевленная предыдущим успехом, продолжила пропаганду Геката. — Это природа, это целый мир, это воля мирозданья. Что вы способны противопоставить всему миру, несчастные смертные? Вы можете оттянуть минуты или даже часы, но все равно ваша плоть станет достоянием чьих-то желудков, ваши мечты и надежды развеются ветрами, а прах смешается с прахом, не оставив никаких следов.
