— Воды маловато, — напомнил я. — Придется завернуть на автокладбище, там есть тайничок. Может, кто-то, убегая от Выброса, излишек воды оставил.
— А, общак, — подсказал Костик.
— Ну, вроде того, да. Похоже.
Когда-то наши в припадке трудового энтузиазма вырыли что-то вроде погреба под будкой сторожа… или чем является металлический домик у входа, перекрытого ржавым шлагбаумом. Туда запихнули оружейные контейнеры и теперь складывают всевозможное барахло вроде драных комбезов, дешевых консервов… ну и прочее в таком духе. Всякую всячину, которую жалко выкинуть, но тащить перекупщику бессмысленно.
Существует неписаное правило: взял что-то из кладовочки, положи взамен хоть какую-то мелочь, которая хотя бы теоретически может оказаться полезной. Поэтому кладовочка никогда не опустеет.
Мы двинули прежним путем — по старому шоссе — к Свалке. Асфальтовое полотно дороги удобно тем, что на нем аномалии выделяются лучше, их можно разглядеть, особенно если внимательно слушаешь датчик и вовремя заметишь его стрекот. Мутанты нас не беспокоили, хотя иногда доносилось сытое кабанье порыкивание и завывания слепых псов. Гон уже давно ушёл на юг, а зверьё, оставшееся здесь, успело распределить охотничьи угодья, и победители сжирали неудачливых конкурентов. Набегались во время Выброса, теперь набили брюхи и отдыхают.
Лагеря на автокладбище мы достигли без приключений, я даже прикинул, что вообще-то это неплохая идея — первым прогуляться по Свалке и собрать урожай. Проблема только в том, где ночевать. Наш лагерь хорош вовсе не тем, что его удобно оборонять, скорей наоборот — в тесных закоулках между ржавых автомобилей сложно отбиться от зверья, просто местечко обжитое, здесь всегда толпится народ, а в людном месте ночевать безопасно… то есть безопасно настолько, насколько вообще в Зоне можно говорить о безопасности.
Сейчас в лагере не было ни души, ПДА помалкивал, не фиксировал ни единого сигнала в округе. Даже удивительно, какое впечатление может производить опустевшее местечко, которое привык видеть людным и оживленным. Между ржавых остовов брошенной техники валялись клочья промасленной бумаги, грязное тряпье, горы пластиковой посуды… Обычно кое-какое подобие порядка у нас поддерживают, но сейчас лагерь остался таким, каким его покидали сталкеры, в спешке побросавшие ненужное барахло.
— Вандемейер, — попросил я, — ваш ПДА мощней, поглядите, нет ли кого поблизости. Если наши не возвратятся в лагерь, ночевать здесь будет слишком опасно.
— Пока ничего, — сообщил рыжий, — но я буду поглядывать время от времени.
Вандемейер с Костиком пошли осмотреться, а я полез в кладовочку. Поднял доски и занялся содержимым верхних ящиков. В нижний ряд лезть смысла не было, если там и найдется вода, то наверняка протухшая. Но мне повезло, я наткнулся на канистру, в которой булькало. Похоже, питьевая вода, вполне пригодная.
— Слипый! — позвал Костик. — Дывы, що це?
Я поспешно заполнил флягу, сунул в ящик банку казенной тушенки из нашего с Дитрихом пайка, опустил доски на место и поспешил к спутникам.
Костика удивило поведение автомобилей на кладбище. Подальше от входа техника стала «оживать».
Старая пожарная машина, ржавая, покрытая облупившейся выцветшей краской, подмигивала левой фарой. Правая была разбита, и там сквозь изъеденный коррозией металл проросла черная скрюченная травка. Грузовик с наполовину вросшими в землю ступицами колес пытался включить «дворники». Лобовое стекло давно высыпалось, даже осколков не видно, но прогнившие насквозь ржавые железки упорно пытались провернуться вдоль несуществующих стекол. После Выбросов это бывает. Вообще в Зоне старая техника может вести себя совершенно удивительным образом…
Автобус, такой же, как и тот, в котором мы ночевали накануне, издал гудок. Я невольно оглянулся и едва удержался, чтобы не крикнуть — на водительском месте из-за черного пластмассового обода рулевого колеса понималась мохнатая макушка. Показались торчащие острые уши, напоминающие рога, взъерошенная шевелюра, горящие желтые глазки… приоткрылась пасть, полная острых треугольных зубов… Псевдопёс вскочил передними лапами на руль и заставил старую рухлядь снова подать звуковой сигнал. Только теперь я стряхнул наваждение и вскинул «Гадюку». Хитрая тварь словно почувствовала мое намерение и молниеносно метнулась в сторону, пропала в тени между ржавыми бортами автомобилей. Теперь знакомое хриплое рычание неслось отовсюду, темные тени с горбами мышц над лопатками показывались в просветах между машин то тут, то там. Довольно большая стая псевдопсов оккупировала лагерь и теперь собиралась, подтягивалась к нам.
— Назад! Медленно! — бросил я спутникам. — Не поворачиваться спиной, не бежать.
Вандемейер с Костиком послушно встали плечом к плечу и попятились, настороженно водя стволами «калашей». Я поспешил к ним навстречу, пристроился слева от Вандемейера, Костик оказался нашим правым флангом. Его атаковали первым. Три мутанта метнулись из тени, Костик встретил их очередью, сбил переднюю тварь в полете, две другие устремились к нему, в прыжке они вытянулись, будто сделались длинней, тоньше, как распрямляющиеся пружины. Что было дальше, я не глядел, потому что ко мне тоже поскакал пес. Я выстрелил, всадил две или три пули в мускулистый горб, это не могло свалить тварь, но псевдопёс передумал прыгать, взвизгнул и метнулся в тень под грузовик, рядом ударил автомат Дитриха, заглушая брань Костика и хриплый рык пса.
Я бросил быстрый взгляд вправо, все в порядке, оба моих спутника устояли на ногах, псы убрались под прикрытие техники.
Мы воспользовались передышкой и отступили на широкую площадку у входа. Псевдопсы больше не атаковали, показывались из-за машин, рычали, скалились — и снова укрывались в тени. Эти твари поумней слепых собак, они умеют отказаться от драки, если игра не стоит свеч. Да скорей всего они не считали нас подходящей добычей, просто хотели выгнать из лагеря. Не знаю, чем их привлекло кладбище техники, то ли понравились запахи человеческой стоянки, то ли пришлись по душе разогретые на солнышке ржавые бока автобусов… во всяком случае, за шлагбаумом мы перевели дух, нас никто не преследовал.
— От шкода, — пробурчал Костик, — хвостык загубывся. Одного собацюру я точно поклав, а хвостыка не узяты…
Вот жадный хохол.
— Был сигнал, — странно спокойным тоном сообщил Дитрих.
— Какой сигнал? — У меня из головы не шли псевдопсы с их зубастыми улыбками.
— На ПДА, — пояснил учёный, — одиночный сигнал. Человек вошёл в долину Костей, потом пропал. Сейчас я его не вижу, но если он в зоне «слепого пятна», то это нормально, его компьютер недоступен.
