Один городок не сможет обеспечить материалом всех генных.
На мои губы выползла страдальческая улыбка…
Я смотрела на занятого мужчину и склеивала, складывала кусочки разной мозаики, подбирала недостающие элементы и делала выводы. Рон ведет себя странно, понятно, что это ради обозначения, но…
– Зарон, а ты спал с человеческой женщиной? – Выдавила я из себя и столкнулась с карими глазами техника.
– В смысле трахался? – Я дернулась и залившись краской кивнула. – Нет. Ваши тела слишком хрупкие для нас. Одна ночь и ты девочка умрешь. – Он говорил это серьезно, смотря на меня. – Не скрою, что хотелось бы притронуться к настоящей женщине, а не к этим отмороженным манекенам.
– А ваши дамочки?
– Холодные статуи, подобие женщин. Даже по сравнению с тобой в чьих глазах плескаются эмоции, наши сучки это глыбы льда созданные для того чтобы ублажать инстинкты.
– А мужчины разве не такие же? – Тихо спросила я и усмехнулась. – Вам не свойственно слово стыд, вы не обращаете внимания на чужие чувства…
– Сейчас ты грустишь, твое сердце запуталось, а разум сбит с пути. – Он перебил меня, но высказал то, что меня разрывает на части. – Мы знаем о чувствах других больше, просто стараемся отгородиться, ведь у нас жизнь не сахар с самого рождения. Нас всех бросают матери, а отцы понятия не имеют, что нужно ребенку и как этого достичь. Многие из наших детей умирают в раннем возрасте. – Он говорил, но не отрывался от своей занимательной работы. – А кто выжил, тот начинает борьбу. Борьбу за право жить, за право учиться, за право быть первым или стоять в стороне… Наш скучный мир воин и боли разбавляют люди. – Карие глаза смотрели в мою душу, а голос техника доносился до меня со всех сторон. – Только вы способны ненавидеть и при этом дарить тепло и радость. Даже просто находится рядом с вами, как награда, ведь наши сердца и звери тянуться к вашим душам. Тебе не понять этого чувства восхищения, когда смотришь на слабую человечку и думаешь, как же ее легко сломать или убить, а зверь в это время готов кинутся к ней и вилять хвостиком. Вы слабы, но даже не представляете, какой властью обладает ваше сердце. – Карие глаза исчезли из поля зрения, сменившись полулысой макушкой. – Люди же видят в нас монстров и готовы делиться ненавистью, это редкость увидеть в глазах человека заботу… как у тебя. – Мое дыхание замедлилось, я чувствовала воздух вокруг себя и погружалась в какой-то другой мир. – Я не знаю, что тебе говорит Рон Райв и, как ты к этому относишься, но… Мой нос очень хорошо чувствует твою растерянность и подавленность. Только жгучая ненависть, которую ты так хорошо скрывала при первой встречи, исчезла, сейчас у тебя нет каких-то конкретных эмоций, но смертей ты не хочешь…
Тишина… Звенящая, подавляющая и… необратимая.
Я не знаю, что случилось, но сидеть рядом с Зароном я больше не могу. Я не готова принять другую сторону монеты и простить все унижения. Моя душа отвергает все слова, но…
Я выбежала из каюты техника и неслась в какую-то неизвестную сторону.
Хочу яркого неба! Хочу, чтобы мой ребенок дышал, не боясь привлечь внимание нелюдей в белых халатах! Хочу свободы и жизни! Не хочу, чтобы мою судьбу кто-то решал! Я не хочу, а другие люди привыкли!
Олег боялся меня до дрожи в коленях, Артем не видел во мне женщину, Катя пользовалась моей защитой, при этом ненавидела за крепкую душевную связь с ее мужем. Я сама находилась в эмоциональной блокаде, поэтому у меня сейчас текут слезы. Бежать по ровной дорожке вперед к цели было легко, пока мне не сказали, что дорога имеет повороты и кочки. Сейчас я не думаю о смерти Рона, а пытаюсь представить жизнь двух народов под одним небом и вижу… выжженную землю и трупы! Я бы хотела, чтобы Древние пришли и решили сами то, что натворили. Пусть ОНИ разбираются, а Я устала! Мне уже не понять своей души, я запуталась, голова болит, я бедная, бледная человечка!
Не мне решать судьбу этого мира, не мне судить, не мне выбирать – кому жить или умереть и поэтому… Я хочу унести знания об этом мире в могилу!
Говорят же, что где-то есть Бог и рай. Древние живут в том светлом месте, и если я отправлюсь туда, то позову кого-то из Творцов. Теперь нужно только умереть…
Мой нос упирается в чью-то спину ииии… на меня смотрел Кел.
С его голого тела стекала вода, а сам он был настолько удивлен моему визиту, что стоял с открытым ртом.
А как я попала в его каюту?
– Кел, мне плохо! У меня мысли суицидника и… помоги, прошу. – Я умоляла, вцепившись в его грудь и рыдала.
Мне было плохо, нервы дали сбой. Сколько же я в себе держала эти слезы?
Мирное существование невозможно, поэтому я не вижу цели, для которой родилась. Так пусть меня раз изнасилуют и, как сказал Зарон, я этого не переживу. Где-то в душе я доверяю только этому генному, поэтому прижимаюсь к его застывшей фигуре и плачу.
– Тина! – Тряхнул меня мужчина, но я царапаю его плечо и сжимаю зубы, чтобы подавить рыдания.
Видимо я достала капитана, и меня заставили поднять голову…
Вода лилась сверху на наши тела, а я была шокирована настолько живым взглядом Кела. Его губы мягко коснулись моей щеки, и вот уже шепот ласкает мое ушко…
– Я не Кел.
У меня сердце рухнуло вниз и все тело заледенело.
Дернулась из душевой кабинки и выбежала в комнату, чтобы увидеть, как дверь в каюту резко открылась. Там стоял настоящий Келлер Брон. Мне тут же стало стыдно. Вода ручьями стекала с моего тела, а за спиной смеется голый Рон Райв. Может мне все это мерещится, ведь такого позора мое сердце не переживет?!
Кел сверкнул своими серебряными глазами и пошел на маленькую меня. Поджилки затряслись, руки пытаются что-то рассказать, а язык онемел. Вот это и называют – между молотом и наковальней! Прощай жизнь, я тебя не знала!
Сильные руки обернулись вокруг моих плеч и притянули замершее тело к горячему боку. Дышать сразу стало трудно, да и сердце бросилось наутек.
– Я ее забираю. – Прогудел голос над головой, а меня как раскаленным маслом облило.
Зачем меня, куда? Я еще молодая чтобы умирать!
– Будь нежнее. – Просмеялся голый мужик за спиной. – Глупые мотыльки летят лишь на свет.
Меня развернули и вот уже мои шокированные глаза смотрят на клона, а он нежно улыбается. Когда моих губ коснулось что-то горячее, я не поверила. Капитан ведь целовал меня раньше не так заботливо! Он боялся ранить или испугать, а я… мои руки обвили его шею, и почему-то в голову пришло сравнение – Кел, как кофе – такой же темный, с таким же манящим ароматом и резкими нотками в характере, при этом капитан заставляет взбодриться сердце.
– Быстро учишься. – Усмехнулись где-то далеко, а у меня по телу волна тепла бегала.
