Как только программа заканчивается, я встаю, благодарю Цинну и Порцию за великолепную работу и отправляюсь в постель. Эффи напоминает, что неплохо бы прийти к завтраку пораньше — нам необходимо обсудить нашу тренировочную стратегию. Даже её звенящий голосок совсем потускнел. Бедная Эффи. Наконец, в кои-то веки раз ей выпала удача на Играх — со мной и Питом, а теперь всё рухнуло, и даже она не в силах увидеть хоть что-нибудь положительное в создавшейся ситуации. По меркам Капитолия, это истинная трагедия.
Вскоре после того, как я заваливаюсь спать, в мою дверь кто-то тихо стучит. Не дождёшься. Сегодня я не хочу тебя видеть, Пит. Особенно, если вспомнить, что тут Дарий. Это почти то же самое, как если бы Гейл был здесь. Гейл... Ну как я могу не вспоминать о нём, когда здесь по коридорам безмолвным призраком во плоти ходит Дарий!
В кошмарах меня преследуют языки. Сначала я, застыв от ужаса, беспомощно смотрю, как руки в перчатках орудуют в окровавленном рту Дария. Потом я оказываюсь на бале-маскараде, и меня преследует кто-то в маске, всё время быстро и коротко облизывающий губы мокрым языком. Почему-то я уверена, что это Дельф, но когда он хватает меня и сбрасывает свою маску, оказывается, что это президент Сноу. С его пухлых губ капает кровавая слюна. И наконец, я вновь на арене, мой собственный язык сух, как рашпиль. Я пытаюсь напиться из лужи, а она отступает всякий раз, как мои губы уже почти касаются воды.
Я просыпаюсь, бреду в ванную, открываю кран и заглатываю воду, пока она не начинает выливаться из ушей. Стаскиваю промокшую от пота одежду, падаю в постель как есть, голышом, и каким-то невероятным образом вновь засыпаю.
Наутро я тяну волынку так долго, как могу, не желая идти на завтрак. Не хочу я обсуждать нашу тренировочную стратегию! Что там обсуждать? Каждый победитель знает, на что способен другой участник Игр. Или, во всяком случае, был способен. Ах да, мы с Питом продолжаем ломать комедию любви — вот и вся стратегия. Что-то мне совсем не в дугу рассуждать на эту тему в присутствии молчаливого Дария.
Я долго и обстоятельно принимаю душ, медленно одеваюсь в тренировочный костюм — его тоже специально сконструировал Цинна — и заказываю еду прямо в комнату по внутренней связи. Через минуту появляются сосиски, яйца, картошка, хлеб, сок и горячий шоколад. Наедаюсь до отвала, пытаясь растянуть это удовольствие до десяти часов, когда нам надо будет спускаться в Тренировочный центр. Около девяти тридцати Хеймитч колотит в мою дверь, сытый по горло моими штучками, и приказывает мне отправляться в столовую НЕМЕДЛЕННО! Однако я ещё неторопливо чищу зубы и неспешно, прогулочным шагом, иду по коридору, убивая таким образом ещё пять минут.
В столовой я нахожу лишь Пита и Хеймитча. Физиономия Хеймитча пылает от бешенства и выпитого вина. Он нервно крутит надетый на запястье массивный золотой браслет с узором из языков пламени — должно быть, согласился-таки с планом Эффи насчёт общего для всей команды талисмана. Браслет очень красив, но то, как Хеймитч теребит и дёргает его, создаёт впечатление, что для него это вовсе не ювелирное украшение, а что-то вроде кандалов.
— Опаздываешь?! — ревёт он.
— Прошу прощения. Заснуть удалось только под утро, после того, как меня полночи мучили кошмары об изуродованных языках.
Собственно, мне хотелось сказать всё это с надменной враждебностью, и я так и начинаю фразу, но к её концу голос звучит почти жалобно.
Хеймитч злобно косится на меня, потом смягчается:
— Ладно, проехали. Сегодня на тренировке у вас две задачи. Первая — вы по-прежнему сохнете друг по другу.
— Само собой, — ворчу я.
— И вторая — завести друзей, — продолжает Хеймитч.
— Нет, — говорю, — я никому из них не доверяю, большинство из них терпеть не могу, и вообще, нам с Питом лучше иметь дело только друг с другом.
— Ну, я же так и говорил, но... — начинает Пит, но Хеймитч обрывает его:
— Этого недостаточно. В этот раз вам понадобится больше союзников.
— Это ещё почему? — спрашиваю я.
— Потому что вы в чрезвычайно невыгодном положении. Ваши соперники знают друг друга уже много лет. От кого, ты думаешь, они решат избавиться в первую очередь?
— От нас. И как бы мы ни лезли вон из кожи, старая дружба есть старая дружба, — говорю я. — Так какого напрягаться?
— А такого, что вы отличные бойцы. Вас обожает публика. Этого достаточно, чтобы вас многие пожелали иметь в союзниках. Но только если ты покажешь другим, что не прочь завязать с ними дружбу! — втолковывает Хеймитч.
— Ты что, хочешь, чтобы в этом году мы вступили в банду профи? — спрашиваю я, не в силах скрыть своего отвращения. Традиционно трибуты из Дистриктов 1, 2 и 4 образуют закрытую группу, время от времени принимая в свои ряды и выдающихся бойцов из других дистриктов, и все вместе они вырезают тех, кто слабее.
— А разве так не задумывалось с самого начала? Действовать как профи? — указывает Хеймитч. — Те, кто образовывает группу профи, в основном делает это до начала Игр. Питу с большим трудом удалось войти в их команду в прошлом году.
Вспоминаю, какое отвращение я почувствовала, обнаружив, что Пит примкнул к профи на прошлых Играх.
— Так что — нам нужно войти в группу Дельфа и Брута? Ты это хочешь сказать?
— Не обязательно. Каждый из вас — победитель. Соберите собственную команду, если вам так больше нравится. Включайте в неё, кого захотите. Я предлагаю Чаффа и Сеяну. Да и Дельфа привлечь было бы не плохо, — советует Хеймитч. — Найдите таких товарищей по команде, от кого бы вам была польза. Помните, вы будете драться не с боязливыми лопоухими детишками. Все эти люди — опытные убийцы, и неважно, в какой они сейчас физической форме.
Может, он и прав... Да только кому я могу доверять? Разве что Сеяне. Но стоит ли заключать с ней союз, только затем, чтобы позже убить её? Нет. Вообще-то, заключила же я союз с Рутой при похожих обстоятельствах! Эх-х... Я обещаю Хеймитчу попробовать, хотя подозреваю, что толку в этом деле от меня как с козла молока.
Эффи появляется чуть раньше положенного, чтобы поторопить нас вниз: дело в том, что в прошлом году, хоть мы и появились на тренировке вовремя, но оказались последними из всех трибутов. Однако Хеймитч говорит ей, чтобы она не ходила с нами: никто из победителей не приходит на тренировку с нянькой. Даже если мы и самые молодые, тем более нам надо показать, что мы — люди самостоятельные. Эффи приходится удовлетвориться тем, что она ведёт нас к лифту, суетится, пытаясь пригладить нам волосы, и нажимает на кнопку.
Спуск занимает такое короткое время, что и двумя словами некогда перекинуться, но когда Пит берёт меня за руку, я не отнимаю её. Пусть я и не пустила его на порог прошлой ночью, но на тренировке мы должны выступать как единая команда.
