Но за первоначальной решимостью пришел страх. С Песчаной улицы Нэль повернул на Рытую, потом на Перемер, с Перемера в переулок Заручей. Дальше он названий не помнил и в результате совершенно потерял ориентацию. Ему вначале казалось, что он знает, куда идет: Дин водил его в эту сторону. Но почему-то оказалось, что не сюда.
Прохожие оборачивались и смотрели Нэлю вслед. Или он в самом деле выглядел очень необычно для Столицы, или, скорее всего, выражение его лица полностью соответствовало той неразберихе, которая царила в его бедной голове.
Из упрямства Нэль пробежал еще немного вперед и приостановился, только когда сердце начало скакать из горла в желудок и у него закололо под ребрами – слева и справа одновременно. Он попробовал оглядеться и понять, куда его занесло в горячке и обиде, но оказалось, что одно дело рассматривать Столицу на карте, а другое – бегать из переулка в переулок, словно за тобой погоня.
Он отдышался немного и решил подняться на горушку, которую видел впереди. Он думал, что сможет оттуда разобрать, куда идет. Но там он почувствовал себя еще более неуютно. О том, что неприятности могут проистекать не только от ненаглядных родственников, но и сыпаться прямо с неба, Нэль как-то из вида упустил.
С запада на город двигалась стена. Фиолетовые с золотой каймой тучи уже загородили полнеба. В недрах их клокотало варево грозы. Быстро мерк лазоревый полог небосвода, беззвучные ленты молний срывались и падали к горизонту. Вместо грома ветер доносил только глухое ворчание на нижнем пределе человеческого слуха.
В порту раньше обычного времени зажигались огни маяков, горожане звали по домам детей, кошек и собак, запирали окна и двери.
Нэль догадался, что попал в глупое положение, и все-таки повернул назад к Большому Улью. Голова у него немного проветрилась. За время обратной дороги он, может быть, вполне созрел бы для следующего этапа переговоров с Фаем. В конце концов, что бы между братьями ни происходило, Нэль всегда в итоге Фая слушался. Глядишь, послушался бы и в этот раз – напрямую Нэль этого пока не признавал, однако под давлением обстоятельств умозрительно уже способен был допустить подобную возможность. Но только в том случае, если бы он мог найти дорогу назад.
С горушки он разглядел густые деревья, подумал, что это парк у прудов, и поспешил в ту сторону, начиная опасаться, что до начала бури не успеет. На Та Билане погода могла меняться очень быстро.
Как назло, улица попалась какая-то не та. Сверху оказалось не видно, что с нее нет поворотов в нужную Нэлю сторону. Нашел поворот и выбежал к своим деревьям Нэль к тому времени, когда черным заволокло уже все небо над головой, а от раскатов грома и порывов океанского ветра закладывало уши.
Здесь тоже был парк, но другой. Никаких прудов. Наоборот, деревьями засажена непонятная насыпь вроде срытого земляного вала или разрушенной дамбы. И дома вокруг стояли другие. Усадебки, но совсем маленькие, одноэтажные, отгороженные от улицы крашеными заборчиками. Их хозяева давно попрятались. Нэль находился на улице один. Спросить название района или о том, как выбраться отсюда к Большому Улью, – не у кого, от дождя спрятаться негде.
Быстро становилось темно. Нэль уже сильно жалел, что так не вовремя поддался сиюминутному порыву. Куда он понесся? Зачем? Так новую жизнь не начинают. Все равно же от Фая никуда не деться, как он скажет, так и будет. Фай тоже по-своему его любит и не желает зла… С Фаем можно не разговаривать, можно обзывать его всякими словами, можно сорвать на нем злость. Но потеряться и мокнуть под ливнем не просто в чужом городе, а даже на чужой планете – совсем идиотский поступок…
Под первыми крупными каплями дождя Нэль пробрался по насыпи к месту, где деревья росли погуще, и спрятался под нависающими ветками.
Посольство мира Тай позабавило государя. Ему интересно было знать, насколько откровенно они сумеют рассказать о себе. Сочинят ли они сказку о заморской стране и как будут адаптировать реалии собственного путешествия к понятиям, доступным та-биланцу.
Сам он, по-видимому, произвел на таю благоприятное впечатление, потому что на расспросы о родине они отвечали достаточно честно. Поведали о противостоянии двух миров – Верхнего и Нижнего, об опасности, перед лицом которой двум разорванным мирам пришлось объединить силы и знания и отправиться за помощью. Нижний Мир, однажды наказанный Внешними за неповиновение, постепенно угасал. Агония длилась веками, но предсказать ее исход не составляло труда. Гибель Нижнего Мира не могла не сказаться на Верхних.
Верхний Мир был когда-то военным флотом единого мира Тай.
Нижний Мир зародился из бункеров гражданского населения – правящей верхушки мира и ее ближайшего окружения, пересидевших в укрытии случившуюся на Тай катастрофу. Верхние презирали Нижних за невоенное происхождение и за то, что предки Нижних посылали предков Верхних на смерть, прикрываясь ими, как живым щитом. А Нижние Верхних недолюбливали за предательство, совершенное адмиралом Тау, который два тысячелетия назад отказался вступить в бой с Внешними и увел военные корабли из-под удара, потому что кроме гибели флота это ничего бы не дало.
В Нижнем Мире обладали знаниями о прошлом того Тай, который еще не делился на Верхний и Нижний; Нижнему Миру принадлежали ископаемые и право на их добычу. В Верхнем Мире существовали продвинутые технологии для очень далеких путешествий, была развита наука, но не имелось информации о том, где искать спасение. Выход из положения можно было найти, лишь позабыв, что одни из людей Верхние, а другие Нижние. Объединив информацию и ресурсы, они организовали экспедицию и отправились в путь, который занял около пяти лет по времени корабля. У них дома за это время прошло двадцать.
Но трещина, веками разделявшая миры, сыграла с таю злую шутку. Они должны были забыть, что они разные, но не забыли этого. Добравшись до искомого (господин посол не всегда обходил технические подробности, предоставляя императору понимать его рассказ, как сможет, но тут не пояснил, что было тем искомым, кого и как оно спасет, а государь об этом не спросил, поскольку и без того знал), Верхние собрали Нижних на корабль и высадили на Бо, предоставив их собственной судьбе и милосердию таргского государя, а сами сбежали. И вот Нижние таю здесь и просят помощи. В свою очередь, они готовы оказать посильный вклад в развитие науки империи. Среди них много толковых ученых и инженеров. Можно было бы подумать над приложением их разума и рук…
Дальше, собственно, пошла торговля условиями, на которых одни желали вступить под покровительство, а другие соглашались это покровительство оказать. И честность посла Фай Ли распространилась настолько, что он поведал о добром совете, поданном ему господином Дином насчет возврата Бо в империю. Выдал Дина с потрохами: в заговоре заново женить государя этот тип тоже принимал самое деятельное участие. Сложность с замужеством таю заключалась только в единственном моменте: среди них не было ни одной настоящей женщины. «Мы особая раса людей, – скромно сказал господин посол. – Мы не принадлежим ни к мужскому полу, ни к женскому. Или же принадлежим к обоим – как вам угодно будет на это посмотреть».
