больше думал о том, можно ли убить босса.
— Давайте подумаем об этом, когда разберемся с остальными, подкачаемся и соберем с них лут.
— А вдруг, когда босс поймет, что все плохо, он из земли выскочит, большой такой, как Годзила, и будет бегать, пока всех не убьет? — тихий голос Виолетты возымел странное влияние на всех, и повисла тишина.
Потом послышался скрип отодвигаемого стула — это встал мэр.
— Значит, доча, мы должны будем его раньше убить, — он медленно обвел взглядом всех присутствующих. — Простите, ребята, что-то погнула немного нас жизнь за последние месяцы, — Он потянулся и свел до хруста руки за спиной. — Пора разгибаться. Филипп, зови Илью, Константина и Антона. Прикинем план атаки и эвакуации на случай атаки босса и если мы с ним не справимся.
Что мне нравилось в «мире Отбора», что здесь не нужно было думать о том, куда в случае дальнего похода девать мирных и детей. Более того, дай людям волю, мочить роботов пошли бы все. Но мы рассчитывали на победу и возвращение. Будет печально вернуться к развалинам. Поэтому три тысячи остались на низком старте, готовые отбивать атаку, поддерживать или по сигналу хватать все, включая коров, и уходить.
Наши низкоуровневые наемники получили от меня порцию суточного внушения и остались в крепости. Отданные им до этого артефакты и расходка перешли лучшим «Ратоборцам».
— Последний раз повторяю, ребята! — я шел мимо рядов рвущихся в бой воинов. — Если все хорошо пойдет, у нас таких битв будут десятки в самое ближайшее время. Не надо геройствовать! Мы будем уничтожать плотные скопления врагов, ваша задача добивать тех, кто остался. Учиться и отрабатывать взаимодействия. Никакой заслуги нет, истратив пятьдесят свитков «кожи», убить сто врагов. Несравненно круче убить десять, потратив один. Но! Это не значит, что нужно экономить! Жизнь каждого бесценна! Мысль ясна? Лучший строй — это широкое кольцо, а если появится босс, настолько широкое, чтобы он вас даже не увидел. Понятно?
— Так точно!
От дружного рева я чуть не оглох. Неплохо их тут выдрессировали.
— Ну тогда десять минут на поссать и пожрать. Потом к своим командирам. Вольно!
Не желая утомить бойцов, мы не спешили, и семьдесят километров до места будущей засады преодолели за три часа. Еще час потребовался на то, чтобы разместиться и два на отработку основных схем взаимодействия при самых вероятных раскладах.
— Да хватит уже, — шепнул мне на ухо Леха. — Если они так хороши, как хотят показаться, то и так справятся, а если нет, то это за лишний час тренировки уже не исправишь. А вот роботы могут и анализировать наши действия.
— Если бы они это делали каждый раз, в этом мире разумных существ бы не осталось, но в целом ты прав, давай собирай отряд отвлечения.
Ну как отряд. В фазе отвлечения участвовало пять сотен лучших «Ратоборцев». Плюс тридцать катапульт и сорок роботов.
Погода будто сжалилась над нами. Температура минус два и нет ветра. Облака рассеялись, и небо усыпало звездами.
— До предполагаемой границы достижения щупалец пятьсот метров! — крикнул я. — Но вперед катапульт не лезьте. В теории они могли вырасти, то есть удлиниться. Заряжай!
Цепь «Ратоборцев» растянулась на полкилометра, и прошло с минуту, пока мою короткую речь передали на края.
— Какие ставки? — шепнул Грилл.
— Вот давай не сейчас! — громко сказал я, а потом шепотом на ухо добавил. — Думаю, не добьем.
Гном улыбнулся и отошел.
— Огонь! — заорал я, когда все расчеты сообщили о готовности.
Мда. Хорошие среди метательных машин были, но и им до собранных по чертежам в «мире Испытаний» было как до луны. Самые сильные швыряли камни максимум на километр, но даже такой хилый залп благодаря плотности противника не прошел бесследно. Минимум двадцать хозяйственных роботов мы уничтожили и гораздо больше повредили, но никакой реакции это не вызвало.
— Что-то мне это напоминает, — задумчиво произнес Паша.
— Роботов мусорных, которых мы посылали, чтобы спровоцировать на них атаку, пиздец как напоминает! — сплюнул Леха и совсем тихо добавил. — Сань, давай ты все-таки первым не будешь идти.
А я и не шел, во фронте стояли катапульты и прикрывающие их бойцы.
— Пятьдесят метров вперед!
После еще шести залпов и такого же количества продвижений мы уменьшили шаг перемещения до двадцати пяти метров. Бестолку.
— Если верить расчётам, через сто метров уже будут щупальца доставать! — напомнил Палыч.
— Внимание! — крикнул я, но уже не так громко, как раньше, так как до ближайшего робота оставалось не больше трехсот метров. — Дальше не пойдем, пока не перебьем тут всех. Если они не нападут, будем двигаться вдоль края и мочить хотя бы рабочую мелочевку.
Раздался разочарованный гул.
— А кто не согласен — три километра вдоль границы и атакуйте сами. Только не забудьте предварительно отдать артефакты, живым они нужнее!
Гул тут же смолк.
— Огонь!
Рабочие роботы умирали под камнями, пущенными из катапульт. Самые мощные достали даже ближайших Т-эшек. Первые пятнадцать минут не было вообще никакой реакции, но скоро появились роботы уборщики и принялись собирать обломки уничтоженных собратьев. Мы дали им время, убрать самых дальних, а когда они приблизились, общим залпом перебили не меньше половины.
Вскоре появились новые.
Крики радости, приветствующие первые успехи, прекратились — все понимали, что вечно это продолжаться не может. Рано или поздно на потери обратят внимание.
Это случилось через десять минут.
База будто взорвалась. Включились прожектора, зазвучали сирены, и все боевые роботы разом обернулись в нашу сторону.
— Свитки!!! — заорал я. — Отступаем!
Войска бросились врассыпную — лишь несколько десятков отмороженных энтузиастов попробовали увести катапульты.
Не вышло. Роботы долго нас игнорировали, но когда заметили, ответили, используя весь арсенал. Первый взрыв прогремел через пять секунд после начала тревоги, а еще через две-три всю линию, где совсем недавно стояли наши войска, накрыло огненным штормом.
Когда дым рассеялся, от нашей артиллерии не осталось ничего, так же, как и от задержавшихся людей. А по обломкам уже шагали металлические ноги и катились тяжелые колеса — армия роботов вышла мстить.
Нужно срочно сделать так, чтобы сейчас они не посчитали, что все закончено и не развернулись. Вот только идут они плотно, их не меньше двадцати тысяч, и стремно лезть
