хмыкнул и что-то пробубнил под нос. Лазутчик повернулась к Йоде, который блаженно улыбнулся.
– Летать, – сказал он.
* * *
– «Сделка есть сделка! – говорил он. – Починим его моментально мы!» Передай звуковой ключ, – прорычала Лазутчик. Из стартерной схемы двигателя, которую она пыталась отремонтировать, капала бледно-желтая жидкость. При относительно низкой силе тяжести станции Джован каждая капля медленно падала вниз и расплывалась.
– Кажется, я почти закончил с муфтами, – сказал Уи.
– Контакт есть?
– Да.
Они работали бок о бок, монтируя стартер двигателя, который мастер Йода снял со старого кореллианского легкого грузовика, стоявшего в конце двора.
– Интересно, чем занят мастер Йода, пока мы работаем? – проворчала Лазутчик.
– Понятия не имею! Он что-то говорил о припасах. Ты в курсе насчет воды?
Лазутчик подняла голову.
– Для нас самих и для охлаждения, десять пятисоткилограммовых контейнеров. Мы должны будем перенести их на себе, – сказал Уи.
– Пятисоткилограммовых!
– Мастер Йода решил, что аренда автотележки всего для одной погрузки будет лишней тратой денег, – пояснил Уи.
Они переглянулись.
Еще одна капля смазки оторвалась от трубы. Внутри ее сидел жучок – металлоточец с перьеобразными антеннами и красными пятнышками на челюстях.
– Фу, – сказала Лазутчик.
– Передай мне паяльник, пожалуйста.
Мягким броском из-под руки Лазутчик перебросила инструмент Уи, работавшему в пяти метрах от нее. При низкой гравитации паяльник плавно опустился прямо на ладонь Уи. Лазутчик послала следом брусок припоя.
– Спасибо.
Уи поднял взгляд. Лицевая панель устройства перед ним была снята, провода и трубы под ней переплетались разноцветными отростками. Неудивительно, что все это дело называют «кишками» корабля, подумал Уи. Он трудился над кожухом вакуумного насоса; крышка треснула, и насос не держал вакуум. Забавно: столько проблем из-за одной маленькой трещинки, которая выпускает наружу ничто.
Вакуум в двигателе – словно честь джедая: никто ее не замечает, пока она не улетучится.
– Лазутчик? Ты когда-нибудь задумывалась, хороший ты человек или плохой?
– Задумывалась? Я и так это знаю, – рассмеялась она.
– Я серьезно. Если бы ты узнала, что ты нехороший человек, ты бы встревожилась, правда?
– Я никогда и не была хорошим человеком. – Лазутчик звуковым ключом стала отвинчивать гайку, которая за многие годы приржавела к металлу. – Просто стараюсь быть хорошей. А что?
– Ничего.
Лазутчик ждала, не глядя на Уи. По календарю она была старше на год, но он был столь образован, столь хладнокровен, что она часто забывала о разнице в возрасте. Сегодня он говорил как маленький мальчик, и ей казалось, что она гораздо старше его. Лазутчик вспомнила, как Йода однажды сказал: «Возраст – это не просто количество ударов сердца. Возраст – это сколько ошибок ты совершил». Если считать ляпы, то она была старше Уи лет на десять.
– Я всегда считал себя хорошим человеком, – тихо сказал Уи. – Но затем кое-что случилось. Мне приснился сон, – прошептал он, – и в этом сне у меня были дурные мысли.
– Эй, спокойно. Ты не должен ругать себя из-за того, что подумал во сне.
– Ты не понимаешь. Это не был сон, это не были мои бессознательные мысли: это действительно случилось. То есть случится, – уточнил Уи. В его голосе сквозила неподдельная боль, и Лазутчик поняла, что он воспринимает все это очень серьезно.
Уи положил припой на трещину в корпусе вакуумной камеры и провел по нему паяльником. Забавные штуки эти бруски металла: кажутся такими твердыми и прямыми, но легко размягчаются. Нестойкие.
– А потом был другой сон. Тот, в котором я умираю. Раньше мне смерть никогда не снилась.
Лазутчик ждала.
– Все было каким-то размытым. Я не разглядел, где именно я был и что делал. Я был просто внутри своей головы. Сверкнул световой меч. Я попытался защититься, но противник был гораздо сильнее. Гораздо быстрее. Потом вспышка света, как от сильного удара по голове. Словно солнце, прямо в глаза. – Паяльник светился и рассыпал искры в темном углу потрепанного грузовика. – И больше ничего.
– Если это и был световой меч, это еще не значит, что тебя убьет джедай.
– Да, я знаю. Сон был слишком коротким, я не успел разглядеть, кто это был, но в тот момент я даже не успел испугаться, только удивился. Я подумал: «Значит, вот как я умру?» Не странно ли? Даже после этого сна смерть станет для меня неожиданностью. Впрочем, так оно всегда бывает, наверное, – прибавил он.
Лазутчик вылила на упрямую гайку еще одну порцию растворителя.
– А может, ты ошибся. Может, ты и не умрешь. Ты же не умер в том сне, правда? Ты этого не знаешь наверняка. Может, это было испытание или упражнение. Если ты думаешь, что это джедай, то так оно и есть, скорее всего: это была тренировка, турнир вроде того, в котором мы участвовали перед поездкой, – сказала Лазутчик. – Могу поспорить.
– Может быть, – сказал Уи. Лазутчик знала, что он в это не верит. – Вернуть тебе паяльник?
– Нет, все нормально. – Ей наконец удалось отвернуть ржавую гайку. – Тот сон, в котором была я. Я там умираю?
– В той части, которую я видел, – нет.
Лазутчик надеялась на более обнадеживающий ответ.
– Лазутчик, мне кажется, я перейду на темную сторону, – выпалил Уи. – Тогда все это будет иметь смысл. Поэтому у меня и появляются такие мысли в первом сне. И поэтому джедай меня убивает.
– Абсурд, – заявила Лазутчик, искренне сбитая с толку. – Если кто и способен перейти на темную сторону, то только не ты. Все это знают. Ты лучше всех нас. И всегда был таким. Меня прямо выводит из себя, какой ты правильный. Нет, это невозможно, – уверенно сказала она.
– Я всегда считал себя хорошим человеком, – молвил Уи. – Гордился этим. Но сейчас я оглядываюсь назад и вижу, что только притворялся хорошим. Ты понимаешь? Делал вид. Это все было не по-настоящему. Я просто… играл роль джедая.
Впервые за все время Лазутчик отложила инструменты и под днищем корабля бочком пробралась к Уи. Она накрыла ладонью его руку.
– Уи, послушай меня. Иногда все, что нужно, – это играть роль.
* * *
Часом позже Фиделис укладывал припасы в кладовые крошечного камбуза корабля. Йода велел ему закупить еду для пира, и Фиделис приобрел все самое лучшее. Запрограммированный угождать, дроид был огорчен тем, что приходилось готовить пищу, не зная о вкусовых предпочтениях гостей; но он философски напомнил себе, что жизнь – это импровизация, и в любом случае Уи знал лишь ту пищу, которую подавали в столовой Храма джедаев. Если Фиделис не сумеет превзойти этот стандарт, ему место на станции Джован, на свалке металлолома. Помимо того, хотя дроид познакомился с Уи совсем недавно, он готовил пищу
