к Софье.
— У меня кончились патроны, а на нем какая-то странная защита установлена, — ответила она раздосадовано. — Она его не защищает полностью от повреждений, но явно отводит смертельные чуть в сторону. Ты как хочешь, но я не садистка, чтобы мучить до смерти это несчастное животное. Тем более, что он все равно скоро умрет, у него легкое пробито, — интересно, что это за защита такая, потому что я ничего на себя не ставил, — и тут я почувствовал давление на пальце. Кольцо, которое я снял с того типа, ликвидированного мною в центральном корпусе, чуть сжалось на пальце, напомнив о себе. Черт возьми, что это за провалы в памяти? Я не помню, как надел его и активировал, видимо пустив в него искру дара. — Когда мы уходим? — протянула Софья.
— Сейчас, родная. Через двадцать минут заработает эта чертова система, и ее уже ничто не отключит. Так что, нам действительно пора прощаться. Вот только, не нравится мне, что он все еще жив. Ты права, мучить я его не собираюсь, но я собираюсь сделать это, — я почувствовал, как неоформленная волна силы ударила меня в бок и быстро потащила в сторону озера. На каком-то этапе мое тело поднялось в воздух, а затем рухнуло прямиком в ледяную воду.
Отчаянно забив руками, я понял, что ничего не могу сделать. Вода сразу же залилась мне в нос, в рот, а рефлекторно сделав судорожный вдох, я почувствовал, как она рванула в легкие, заполняя их, конкурируя при этом с кровью. Глаза захлестнула волна, и я понял, что опускаюсь на дно. Не самый лучший конец моих злоключений здесь. Это последнее, что промелькнуло в голове, прежде, чем на меня обрушилась темнота.
«— … и весь офицерский состав объединенной армии кланов отозван в кланы для получения дополнительной информации, а весь рядовой состав вернулся в родные казармы. По заверению пресс-секретаря Совета кланов, это вынужденная мера, надобность в которой в скором времени пропадет, и объединенная армия снова начнет охранять наш покой, находясь на своих привычных для нас местах. Мы будем пристально следить за развитием событий, и сообщать своим зрителям о малейших изменениях, происходящих в зоне ответственности Совета…»
Взмахом руки я убрал изображение миловидной дикторши, и повернулся к сидящему на стуле Игнату.
— Я все-таки не могу до конца понять, зачем Олег Волков оставил меня в живых? Или это все-таки не входило в его планы? — я задал вопрос спокойным, ничего не выражающим тоном, но сердцебиение мое все равно немного усилилось, несмотря на кажущееся спокойствие. Проклятый монитор, к которому я был вот уже три дня подключен, послушно выдал информацию об изменении моего состояния, но Игнат не обратил внимание на бегущие по монитору кривые и постоянно меняющиеся цифры, он в это время пристально смотрел на меня.
— Как для чего? — наконец открыл рот вновь назначенный директор школы Кастл, Игнат Васильев, и слегка усмехнулся. — Это очевидно, Савельев, чтобы ты всем сумел рассказать, что это был именно Олег Волков.
— Но зачем? Разве он этим самым не подставляет свой клан? — все поступки Олега не укладывались в моей голове, хоть я их и обдумывал, буквально обсасывая каждый эпизод все эти три дня, пока лежал в больничке. Хорошо хоть Игнат сегодня пришел и есть вероятность, что он поможет расставить все точки над «Ё». А то эта неизвестность, подправленная искаженной информацией местных СМИ, ввела в состояние еще большего непонимания сложившейся ситуации.
— Ты ведь не отстанешь? — я отрицательно помотал головой. Игнат некоторое время разглядывал свои руки, словно на ладонях был высечен ответ. — Знаешь, я владею самым бесполезным даром из всех возможных. Дар смерти, а смерть в пять тысяч триста восемнадцатом году от введения летоисчисления была признана стихией, не оставляет мне простора для действия. Я могу полноценно пользоваться магией, лишь преобразуя мой дар в универсальную составляющую. Призывая же свой дар в его первоначальном виде, я могу только убивать. В кампусе я применил «Поцелуй ангела», а это, как стрелять из пушки по воробьям. Да, я уничтожил при этом двоих бандитов, но и добил своего коллегу, которого возможно, чисто теоретически, все еще можно было спасти. И сам после этого, потратив почти все силы, стал фактически бесполезен в плане боевой единицы, слишком много энергии забрал поцелуй, а мне негде было ее восполнить, потому что смерть не восстанавливается рывком, как твоя родная стихия, к примеру, стоит лишь водички попить. Нет, чтобы восстановить отданное, должно пройти не менее суток полнейшего покоя. Именно поэтому маги смерти считаются одними из сильнейших, и одновременно с этим слабейшими магами.
— Зачем вы мне это рассказываете? — обратился я к директору, до конца не понимая, как его дар может относиться к предмету нашего разговора.
— Затем, чтобы ты понял, что именно произошло в кампусе и не поднимал больше этот вопрос, когда улягутся страсти, и ты начнешь вспоминать о всех значимых и не очень маленьких деталях. — Я серьезно кивнул, предоставляя Игнату слово и право сообщить мне обо всем, о чем посчитает нужным, больше, по возможности, его не перебивая. — Это была предыстория, просто, чтобы ты понял некоторые аспекты, которых в силу молодости пока не касался. Начнем с самого начала. Наше общество строго структурировано и поделено на кланы. В Российской империи практически нет ни единого человека, который не входил бы ни в один клан, одарен он или нет. Наличие дара не дает сто процентов на то, что клан будет хоть что-либо значить в политическом аспекте, но заметно увеличивает шансы клана взобраться повыше. — Я кивнул, это все знают, но раз Игнат мне зачем-то об этом рассказывает, значит, это важно. — Малые кланы вливаются в более крупные на правах вассалитета, а сто сорок два наиболее значимых входят в, так называемый, Совет кланов. Когда-то давно у нас был император, который как бы объединял всех в единый огромный клан — Российская империя. Каждый глава клана, даже самого захудалого, который является вассалом вассала, приносил ему клятву верности за весь свой клан. Это обеспечивало своеобразную стабильность, и в общем-то было правильно, что страна имеет единого главу, который способен принимать определенные решения. Сейчас это равновесие удерживает Совет кланов, назначая на ответственные выборные должности трибунов. Но никому даже в голову прийти не могло, насколько эта система хрупка, потому что в ней нет этого цементирующего состава — императорской семьи. Заметь, семьи, не клана, потому что, еще раз повторю, император — глава всего
