ещё больше усугубляя положение этого урода.
Он рухнул на колени. Из его поврежденной руки выпал клинок, я умудрился повредить ему несколько мышц возле руки, а сам демон улыбнулся. Он знал, что вернётся, знал, что мы снова с ним встретимся. Я занёс клинок для нанесения удара и… заметил на его шее шрам. Этот шрам точь-в-точь имитировал мой прошлый удар, который отсёк ему голову. Его тело восстановили. Значит, нужно было сделать так, чтобы нечего было восстанавливать.
— Сожги его! — рыкнул я, вонзая клинок ему в шею, из-за чего он захрипел.
В этот же миг с руки Элеоноры сорвалась струя жидкого огня. Демон заверещал, пытался уйти от потока пламени, но я его держал. Пламя обжигало и меня, но уже постфактум, только раскалённым от силы стихии воздухом. Я морщился, шипел, но продолжал держать катану, держал её до тех пор, пока тварь не свесила руки, пока не перестала подавать признаков жизни.
— Сдох… — на выдохе сказал я, выдёргивая оружие из его головы, а потом пнул тело лейтенанта. — Победили…
Внимание! Ваш отряд победил в битве!
Награда за победу: 1 очко пассивных способностей каждому живому члену отряда, 1 очко звёздности каждому живому члену отряда, возвращение из мира Смерти погибшего Странника (награда не получена, прошло 15 минут 2 секунды).
— Твою… — прошипел я, смотря на текст. — Смерть, мать твою, верни его в мир живых!
Последнюю фразу я прокричал в небеса, рухнув на колени. Я старался победить, старался сделать всё, чтобы Борис поднялся на ноги. Но не вышло, я не смог. Мы не смогли. Я подвёл его, как и всех остальных, когда меня обнаружили демоны.
Ты знаешь, что нужно сказать, дорогой…
Я стоял в смятении. Мне не хотелось становиться пешкой Смерти, не хотелось быть тем, кто станет её поборником в этом мире… но, похоже, это будет одно из условий, чтобы стать этим самым Поборником. Не зря же мы сейчас просто Претенденты…
— Я согласен… я твой… — прорычал я, смотря на труп гнома. — Если так тебе надо. Всё равно сейчас ничего мне не будет…
Сейчас — нет… только моя личная метка, чтобы на тебя не претендовали другие боги. А вот потом… потом ты станешь тем, кто будет карать самых заядлых врагов всего живого. Думал, что я столь жестока? Я жестока. Если живые закончатся, откуда потом брать новых мертвецов?
Потом всё стихло. Абсолютно всё. Мир словно окутала какая-то смертельная тишина. Но что-то происходило, я не мог понять, что. Элеонора смотрела на меня с испугом, Андрей в итоге не выдержал и вырубился, когда боль полностью отступила, а мир вокруг… его поглощали тени.
Краски терялись, всё становилось чёрно-белым, постепенно, медленно. Всё блекло, буквально всё. Сначала начали «истощаться» яркие цвета, становились тенью того, чем были раньше. Потом глубокие цвета, оттенки синего, стали чернеть и сереть. Было непривычно видеть всё это.
А позже мир вовсе застыл. Я не мог дышать. Я не мог моргать. Я не мог двигаться. Я не мог вообще ничего. Только видеть.
Тени продолжали сгущаться, всё ближе и ближе, стягивались в одну точку предо мной, рядом с лежащим гномом. И они становились плотнее, словно теневые крылья за моей спиной, пока не начали медленно формировать фигуру до боли знакомую.
Смерть.
Явилась собственной персоной, не целиком, всё ещё проявлялась. Но уже была тут. Я чувствовал холод её мира, чувствовал, как частичка меня отправляется туда, чувствовал, что из меня буквально вытягивают силы. А потом её босая нога коснулась посеревшего окончательно камня. Она была в тёмной вуали, закрывающей всё, кроме ступней и ладоней. В её костистой руке, единственной частью, где не было плоти, была коса. А потом она взглянула на меня, мило улыбнулась и протянула живую руку в сторону гнома.
— Как ты и просил, — прошептала она.
Из её руки хлынул приятный, тёплый золотистый поток, тот, который мы отдаём при каждом убийстве в виде дани самой Смерти. Мир-то должен развиваться… а после из тела гнома в обратную сторону к тонкой изящной ручке, медленно, даже тягуче, потянулся тёмный сгусток. Медленно, словно нехотя, он исходил из тела гнома. В итоге, когда дело было завершено, он слился с её вуалью, став её незаметной частью.
— А теперь мой пакт с тобой… — прошептала она, развернувшись в мою сторону.
Всего два изящных шага. Но я ими залюбовался. Она ставила ногу так красиво, так притягательно, что невозможно было оторвать от этого действия глаз. Она шла медленно, наслаждалась собой, наслаждалась процессом. В итоге, подойдя почти вплотную, она оказалась одного со мной ростом, чуть поднялась на носочках и поцеловала меня в самостоятельно прикрывшийся глаз. Его пронзила боль. Адская. Невероятная.
Но я не мог кричать. Я вообще ничего не мог. Только видеть своим правым глазом её слегка оголившуюся ключицу. Время будто застыло, либо она специально это делала, тянула, наслаждалась моими мучениями. А потом отпрянула, в один шажок преодолев с десяток метров.
Боль ушла, моментально, как появилась, так и исчезла. Словно её никогда и не было. А вот Смерть. Она стояла и улыбалась, даже с какой-то любовью смотрела на меня. Лицо её было просто идеальным, прекраснее найти я просто не смог бы некогда. Но она — божество, ей полагается. А потом, в один миг, лицо сменил оголённый череп, в провалах глаз которых была сплошная пустота и ничего, кроме неё.
— Эта метка нужна для того, чтобы ты не обманул меня, когда придёт время, — раскрылись зубы и клыки черепа. — Теперь ни одно божество не сможет тебе предложить встать на его сторону. Ты мой. Навечно! Навсегда! Ты не умрёшь, пока это мне не понадобиться. Пока ты будешь вершить свой суд. Но если разочаруешь, даже сейчас… я лично приду за тобой, либо создам такие условия, чтобы ты и дальше меня… развлекал и насыщал!
Вы получили метку Смерти. Теперь ни одно божество не сможет стать вашим покровителем.
Вы выбрали свой путь! Достигните первого предела, чтобы стать Поборником Смерти!
Миг и мир вернулся. Краски снова начали насыщаться, пространство вокруг снова начало оживать. Только… чувство холода меня не покидало. Я словно что-то потерял, что-то глубоко внутри себя. Маленькую частичку, которая уходит из этого мира… в мир Смерти.
— Сраные голубцы! — подскочил гном, ошарашенно вертя головой по сторонам. — Какого чёрта сейчас
