я их не видел раньше.
— Все ключевые игроки в нашей группе — люди! — фыркнул Эйт. — Главный по связям с общественностью. Журналист. Главный по телевидению. Представитель во власти, это Нина, кстати.
— И что?
— Она тоже человек!
— Да неужели⁉
— Главный силовик, главный завхоз… Даже главный инженер — человек! Лицо ответственное за применение технологий — человек! Тебе не кажется это странным?
— Ты — главный кассир и главный администратор. Тебе мало?
— Я могу быть всеми! Ты знаешь, сколько лет этому главному инженеру? 65!
— Ну, он очень бойкий для своих лет.
— Говори прямо — он пенсионер.
— И мне доставляет удовольствие, когда он начинает тебя ставить вопросами в неловкое положение. А решениями ввергает тебя в гнев. Это хорошо, потому что в споре рождается истина. Принимайте общее решения, договаривайтесь…
— Он уже обрабатывает Николаича и через его увлечения и слабости, — вставил Юра. — Он еще не нашел подход, но старается, только не гнушается методами.
— Это никто не запрещал. — Обиженно заявил Эйт.
— Да, запрещать использовать его слабости к рыбаке или охоте запрещать не буду. — Согласился я.
Я дружески опустил руку на плечо Эйта.
— Мне нравится твое рвение. Оно еще пригодиться… Все, на сегодня все! — Объявил я. — Я внезапно обнаружил, что у нас с Юркой зачет по актерскому мастерству. И поэтому для нас нет сейчас ничего более важнее учебы! Эйт, продолжай доставать информацию. Нам нужно знать, куда мы можем ударить!
— «Внезапно обнаружил»! — Передразнил Эйт. — Я в ваши Тени несколько сообщений об этом зачете отправил.
В виртуальном пространстве нашего общения я пририсовал жалобным файлам Эйта зубы и морды и те сразу ожили и залаяли.
— Очень смешно. — В конец обиделся Эйт.
— Что смешного? — спросила Вика, она не находилась в нашей общей сети.
Ионов.
Преподавателем актерского мастерства у нас была Ирина Львовна. Я уже бывал у нее на занятиях пару раз.
Мы вообще-то много пропускали. Но зачеты пропускать было нельзя.
Пока мы обсуждали наши учебные роли, Юрка вдруг уставился на меня. Я прекрасно знал, что это не значило ничего хорошего. Моя персона явно должна участвовать в его идее.
Установилась нездоровая тишина.
— Ты чего?
— А давай ты ее разыграешь!
— Почему я?
— А тебе сейчас очень полезно скрываться. — Ого, с ним не поспоришь. — Мы нарядим тебя в дядьку под полтинник, будешь олигархом. Никто тебя не узнает.
Неужто я надеялся, что меня не будут искать в Академии? Конечно будут. А Юрка придумал, как их обмануть. Скроем мою личность гримом. Потому что я слишком известен в узких кругах.
Я попытался продумать роль. И почувствовал свой близкий провал. Станиславский заранее говорил «Не верю». Я уже почувствовал, что у меня задрожали ноги. Скоро все поймут, что я поддельный, что на самом деле я никогда не учился актерскому мастерству. Интересно, на работе я жестко контролировал все процессы в организации, увольняя, делая выговоры, нанимая новых людей, а тут я слова сказать не мог.
А Юрка довольно улыбался в предвкушении зрелища. Я ему погрозил кулаком.
Грим мне сделали наши гримерши, утащив со съемочной площадки. Юрка договорился. Грим на обычного человека «налазит» плохо, со мной же все оказалось гораздо проще.
Я был еще молодой и красивый, кхе, кхе… мне нужно было добавить 20 лет, при этом чтобы пластика оставалась «живой». У меня лицо худое, поэтому без силиконовых накладок никак. И как только силиконовая маска, сделанная специально для меня, коснулась моего лица, я вдруг вспомнил, что я забыл. Ну да — это такой же контакт с моим телом, как пальцев со стеклом, а это значит, что я могу присвоить эту маску своему телу как и раньше встраивался при контакте с любыми предметами, проникая в их атомарный состав. У меня перед глазами возникла схема маски и ее состав. Внедрение моих клеток произошло мгновенно. Я понимал, что грим — это не мое тело, но управлять им я мог так, как если бы он был моим телом. Гримершам пришлось добивать общий вид дополнительными фрагментами силикона, но меня это не волновало — хоть одна маска, хоть 30 кусков, я всеми смогу безупречно управлять.
Грим, если его применяют в обычном порядке, выглядит немного искусственно. Но когда я его освоил, он стал естественного цвета кожи, податливым, прям живым, что и отличить никто бы не смог.
Это что же? Мой грим будет настолько идеальным, что меня никто не раскусит!
Когда работа была закончена я требовательно осмотрел себя в зеркале, и проверил, как оно все выглядит. На меня смотрел незнакомый мужчина лет 50, солидный и даже привлекательный.
— Не понимаю как, но грим вам подошел настолько точно, что он как живой.
Я кивнул, учась делать движения снисходительно, как это делают все боссы. Моему новому виду так было к лицу.
— Теперь давайте, сделайте меня толстым, девчонки!
Они как настоящие творцы (или творицы) этого просто жаждали! А я подумал, что даже смогу имитировать пот при быстрой ходьбе.
И вот значит явился в Академию олигарх — то есть значит я.
Трудно представить, что я испытывал. Я ведь еще недавно учился в угрюмом университете, доказывал формулы и решал задачи. Как от меня можно было требовать актерской игры?
Я стал придумывать среднестатистического олигарха, понял, что нужна характерность и жирная краска. При этом быть собой. Иначе не поверит. Для этого нужно изменить внешнюю часть сознания. Я это могу — только для повадок, повседневных привычек, для манеры говорить. Ну и конечно нужна новая философия. Философия превосходства, тоже внешняя, для краски, не более. Я теперь совсем другой человек. Вуаля. Отныне все люди для меня — расходный материал для моего восхождения наверх и моего обогащения… Но человеческое во мне должно что-то остаться. Что? Девчонки! Какие девчонки! Мне 50 с лишним! Женщины! Все, ок, закрепили.
И все же. Я за эти минуты, похоже, пережил все, что нужно было, чтобы стать профессиональным актером. Я всегда к своим появлениям на публике готовился заранее, ощущая ужас, ужас мне очень сильно помогал если при умелом использовании можно было перевести сознание на требуемый уровень. Я ведь был самокопателем и самобичевателем, поэтому ужас появлялся всегда, когда нужно было что-то сделать ответственное, прилюдно. Он научил
