заброшенной лестницы про которую забыли, кажется, даже уборщицы. По крайней мере она вся в пыли, крошках старого пластика и я вынужден идти осторожно, чтобы не запачкать одежду. И затем снова коридоры, лестницы, проходные.
Я рядом с серверной. Кончено, сама она хорошо охраняется, ведь это серверная! Исправные камеры, крепкая дверь с электронным замком требующем иной вид доступа чем записан у меня на ключ-карте. В общем незамеченным и без лазерного резака туда не так просто попасть. Но мне и не надо в саму серверную.
Каким-то образом нейросеть нарыла информацию о сделанном здесь лет пять назад ремонте. Я достаю нож, обычный канцелярский нож больше подходящих для затачивания карандашей или резки бумаги чем для чего-нибудь другого. Этим ножом режу настенный пластик. Дело идёт туго, нож с трудом разрезает тонкий слой вязкого пластика. Однако немного усилий и неровный прямоугольник отрезанного пластика падает на пол. Передо мной мешанина проводов – проводка, которую делающие ремонт нерадивые строители поленились спрятать в специальных кабель-каналах и бросили «на живую» только лишь закрыв всё это безобразие пластик-панелью.
Но мне как раз и требуется именно это безобразие. Втыкаю среди проводов маленькое устройство, собственноручно собранное накануне. Там была простая схема, я легко справился со сборкой. Чтоб устройство случайно не выпало бы – приматываю его скотчем.
Быстро разворачиваюсь и иду обратно тем же путём, каким и пришёл.
Прохожу на своё рабочее место. Уже полностью официально, громко здороваясь с коллегами и просто знакомыми. Они, в ответ, здороваются со мной.
Не успеваю я толком сесть и начать работу как мигает свет, включаются сигнальные сирены и механический голос программы безопасности предупреждает, что в здании начался пожар. Всем сотрудникам предписано покинуть рабочие места.
Все вокруг волнуются, и я тоже волнуюсь, вернее позволяю части внутреннего волнения вырваться наружу, отразившись на выражении лица и тембре голоса.
Вереницей напуганных пингвинов разработчики покидают здание собираясь на площади перед ним. Слухи ходят один удивительнее другого. Наконец пожар локализован и нас впускают обратно. Я жадно ловлю обрывки новостей:
-Пожар был… почему так поздно сработала пожарная сигнализация?
-Вроде датчик оказался неисправен.
-А я слышал, что не неисправен, а намеренно повреждён!
-Что сгорело?
-Половина шестого этажа: несколько служебных помещений, два начальственных кабинета и серверная.
-Какая серверная? Тридцать вторая?
-Нет, тридцать четвёртая.
-Фух, пронесло! Наши проекты лежат в тридцать второй!
Полноводная река возвращающихся в здание разработчиков постепенно делилась на мелкие ручейки, растекающиеся по этажам и кабинетам, пока вовсе не обмелела. Идущие впереди меня ребята, чей разговор я подслушал, свернули в сторону отдела внутрикорпоративных сервисов.
В нашем кабинете, кроме меня, находился только Воронцов.
-Слышал, что тридцать четвёртая серверная повреждена в ходе пожара? -с ходу спросил он, обходясь без прелюдий вроде того, чтобы пожать руку и поздороваться.
Я кивнул: -Слышал.
-А насколько сильно известно?
-Нет.
-Значит ждём, -Шам Воронцов сел в своё, самое большое, в отделе, чтобы сразу было понятно кто здесь начальник, кресло и невидящими глазами уставился в монитор. По монитору скользила заставка. Сам Воронцов похоже молился чтобы данные уцелели. Я же, про себя, молился об обратном. Так мы и сидели какое-то время в тишине, ничего не делая и даже не смотрели друг на друга пока дверь в наш кабинет не открылась и не вошёл незнакомый мне мужчина.
-Аль-Шам Воронцов? -поинтересовался с порога незнакомец.
-Кто вы? -спросил мой начальник, выныривая из чёрного омута грустных мыслей.
-Капитан Николенко, следователь, -представился вошедший и заявил. -Слава свободной Луне! Я хотел бы побеседовать со всеми сотрудниками отдела.
-Большая часть из них сегодня на удалёнке, -растерялся Шам. – То есть, конечно, стражам свободы слава.
-Вызовите всех, -сказал следователь. Его взгляд упёрся в меня, и я невольно поёжился.
-Нервничаете? -тут же заметил Николенко.
-Нервничаю, -с готовностью признал я. -Не каждый, знаете, день горят серверные и меня приходят допрашивать.
-Подождите здесь, -предложил следователь. -Я сначала побеседую с лунаром Воронцовым, потом вернусь за вами. Идёмте, мне тут выделили небольшое помещение для разговоров. Только сначала вызовите остальных своих сотрудников в офис и дайте им понять, что явка строго обязательна.
Моя очередь разговаривать с капитаном Николенко настала через сорок минут. Комната, выделенная для разговоров, раньше была малой переговорной. Капитан ждал меня за круглым столом, пластиковая поверхность имитировала мрамор с его характерными прожилками. Перед следователем стояла чашка с кофе. Напротив, имелась ещё одна, видимо уже для меня. И словно рубикон, разделяя нас, строго по середине находилось блюдечко с печеньем и маленькими, с ноготь размером, сушками.
Сев на отведённое для меня место я попробовал кофе и удивился тому, что он был не стандартным, а сделанным как я люблю.
Что это? Проявление вежливости или намёк: мол запираться бесполезно, мы всё равно всё про вас знаем, даже какой кофе вы любите.
-Почему не было организовано резервирование данных? -спросил следователь.
-Почему не было? -пожимаю плечами. -Было.
-По какой причине, в нарушение регламентов безопасности, бэкапы хранились вместе с самими данным в пределах одной серверной?
-Этот вопрос лучше задать начальству.
-Я задавал и задам ещё не раз. Сейчас хочу услышать ваше мнение.
Протянув руку, беру с блюдца мелкую солёную сушку и бросаю в рот. Не
