– Довольны? Ах да… Я помню. Все стороны были настолько довольны, что мы с Блиновым едва не отправились на тот свет! Вы, кстати, выяснили, кто стрелял тогда?
– Конечно, – снова расплылся в улыбке Рашид, напоминая лицом карикатурного китайского божка. – Всех нашли. Всех наказали. Знаешь, в нашем бизнесе трудно сделать так, чтобы все были довольны…
– А мне говорили, что ты продал один товар два раза… Согласись – это вполне достаточный повод для недовольства!
– Клевета… – возмутился Раш искренне, – я всего-навсего продал товар тем, кто дал больше!
Сергеев пожал плечами.
– Я понимаю, – сказал Рахметуллоев веско. – Может быть, сейчас это звучит не совсем убедительно, но… Тебе и Блинчику тогда досталось, но я-то тут был ни при чем! Решение принимал Блинов, и он знал о рисках…
– Вопрос в том, насколько хорошо он представлял риски. И в том, кто ему предложил с выгодой перепродать уже проданное?
Раш развел в стороны коротенькими ручками и скромно улыбнулся, словно говоря: «Ну, я… Я предложил… А что тут такого?»
Выглядел он совершенно мирно, и в этом образе очень плохо сочетался с походной обстановкой в шатре, пляшущими по полотняным стенам отблесками костров и отдаленным воем гиен во тьме. Этакий добродушный торговец дынями с душанбинского рынка, по ошибке нарядившийся в наряд «милитари». Вот только руки его не были дубленными трудом и солнцем руками крестьянина. Это были руки бая, никогда не знавшие работы, и на беленьких пухленьких пальцах хорошо бы смотрелись гроздья перстней с яркими камнями.
Но перстней во множественном числе на Рашиде не было – только на безымянном пальце левой руки красовался один: с черным камнем, оправленным в белое золото. На камне виднелся мудреный вензель, похожий на арабскую вязь.
– Я всего лишь посредник, – сказал он даже с некоторой гордостью, – и моя обязанность – помогать людям зарабатывать деньги. Я связываю два мира, понимаешь?
– Значит, ты тогда и заработал дважды, – констатировал Сергеев. – Взял свой процент с обеих сторон и спокойно дожидался у себя во дворце, чем дело кончится. И кажется мне почему-то, что те парни, которые в той истории остались с носом, были родом не с Востока, а с Запада. Так?
– Угадал, – согласился Рашид. – Восток – это моя зона ответственности. На Востоке так играть нельзя. Обманешь того, кого обманывать не положено – потом ни в одной норе не отсидишься. Но я не бросил Блинова на произвол судьбы. Я уже говорил – мы всех нашли и наказали.
– Ну, могло случиться и по-другому… – возразил Сергеев.
– Скорби моей не было бы предела, – сказал Рахметуллоев и завел глаза к потолку. – Но все, слава Аллаху, обошлось… И ты сыграл в этом не последнюю роль. Я до сих пор не могу понять, как нам настолько сказочно повезло и такой опытный человек, как ты, оказался рядом?
– А может быть, ты организовал все так, чтобы вам так сказочно повезло?
– Только отчасти, Умка, только отчасти, – замахал руками Рахметуллоев. – Мы и не предполагали, что нас так быстро возьмут в оборот! Я действительно хотел тебя увидеть, а вот дальше все пошло наперекосяк. Аллах видит, я хотел видеть тебя партнером и не думал, что ты станешь для Володи телохранителем!
– И даже не предполагал?
– Ну, разве что совсем чуть-чуть… К этому времени мы кое-что о тебе знали. Не все, конечно, но очень многое. И понимали, что с тобой рядом безопасней, чем без тебя.
– Могу я спросить – откуда знали?
– Можешь, конечно, – ответил Раш. – Только я не отвечу. Пока. Понимаешь, да? Но если мы договоримся… Я обязательно открою источник!
– Раш, – спросил Сергеев серьезно, – ну, зачем ты пытаешься меня надуть? Я же прекрасно понимаю, что отпускать нас живыми не планируется… Не нужны мы тебе живыми. Ты же такую комбинацию задумал, что свидетели тебе как кость в горле. Ты вот только скажи, как ты потом с Блиновым поступить собираешься? Или ты так вырос, что Блинчик тебе уже просто побоку?
– Э-э-э-э-э-э… – протянул Рашид и прищелкнул пальцами. – Не все так просто, как ты представляешь… Но, чего душой кривить, видит Аллах, рациональное зерно в твоих словах есть!
Он зачмокал губами и глаза его забегали, стараясь не встречаться со взглядом Сергеева.
– Скажи, Умка… Сам догадался? – спросил он жадно. – Или тебе сказал кто?
Сергеев пожал плечами.
– Ты умный, – сказал Рахметуллоев и захихикал. – Пожалуй, ты умнее, чем Володенька. Умнее, чем его напарники. Но не умнее меня.
– Ты так думаешь, потому, что решил с помощью меня, Базилевича и Хасана запутать следы?
– Меня здесь нет, – кивнул головой Рашид. – И никогда не было. Сотня моих слуг и десятки уважаемых людей на моей родине подтвердят, что все это время я не покидал своего поместья. Понимаешь, да?
– А что будет, если мы откажемся участвовать в спектакле?
– Не смеши! Мне вполне хватит ваших тел, – рассмеялся Рахметуллоев и снова зажмурился. – Но разве я похож на человека, который убивает своих друзей? Умка, я не хочу причинять тебе вреда…
– Я счастлив. И вздохнул с облегчением. Но, видишь ли, с трудом верю.
– Я предложу тебе долю.
– Как Блинов?
– Как мы с Блиновым. Но доля будет больше. Ты знаешь, сколько стоил чемоданчик, который был с вами в обстрелянном «мерседесе»?
– А там были деньги?
– Нет. Там были алмазы. Плата за оружие. Но их было много. Очень много. Африка нуждается в оружии и готова платить. Там никогда нет денег, но есть камни. Есть выгодные контракты, концессии на рудники… Там много чего есть, Умка. Тогда в том чемоданчике было вполне достаточно денег, чтобы Блинчик забыл о том, что такое осторожность. И я увез с собой вполне достаточно, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. И тебе я дам больше, чем ты можешь мечтать. Но хочу иметь гарантии, что ты сыграешь на моей стороне. Твердые гарантии. Твое тело не найдут, а денег тебе хватит, чтобы изменить все – имя, внешность, гражданство… Тебе не впервой, Миша, менять кожу, ведь так, а?
Сергеев молчал, прихлебывая горячий чай, и от обжигающей жидкости и голод, и жара начали отступать.
– Ты сможешь сам себе выбрать страну для жизни! Хочешь, это будет твоя любимая Куба? Домик на побережье, катер, рыбалка, звание, пожизненная охранная грамота от самого Кастро! Не хочешь Кубу? Езжай в Испанию! В Париж! В Лондон! Мир такой большой! Зачем ты выбрал такую страну? Умка, ты же знаешь, что богатому человеку хорошо везде!
Михаил в ответ не проронил ни слова, предоставив Рашиду возможность вещать в одиночестве. Тот внезапно прекратил жестикулировать и скрестил руки на бочкообразной груди.
– Ты не веришь мне? – спросил он с огорчением в голосе.
– Не верю.
