— Все очень просто, — хитро прищурился аналитик. — Портал. Открывается в определенном месте, мы проходим внутрь, бац, и мы в новом мире.
— Проход строго регламентирован? Есть какие-то ограничения по весу, массе, габаритам? — Вдруг оживился Прошкин.
— Да нет, — ловя мысль ученого, ехидно усмехнулся Всеволод. — Иди кто хочешь.
— Осталось понять одно, провокаторы вы или нет.
— А как же ты это поймешь?
— Увидите.
Разместиться на ночлег та и не получилось. Ближе к полуночи, очевидно в назидательных целях, явился особист, крупный розовощекий малый с доброй улыбкой, с глазами полярного волка и мягким вкрадчивым голосом интересовался биографией арестованных. Дабы не напороть горячки троица заранее выработала легенду. Мол, жили в лесу, питались ягодами и грибами, стихи скабрезные сочиняли, но настолько раскаялись, что решили вернуться в лоно социалистического социума и потом да мозолями на руках искупить свой проступок.
Особист улыбался, что-то быстро строча в пухлом, разлохмаченном по краям блокноте остро заточенным карандашом, внимательно поглядывая то на одного, то на другого и под конец, хищно свернув глазами, удалился прочь, оставив мужчин в полном замешательстве.
— Ни грамма он нам не поверил, — поморщился Всеволод. — Взгляд, вы его взгляд видели? Такой аж за душу да обеими грабками. До сих пор сердце покалывает.
— А по мне так нормальный малый, — ничего не поняв, принялся защищать ночного визитера Давыдов.
— Ага, нормальный. — Усмехнулся Хелл. — Я конечно не знаток советского послевоенного социума, но даже в моей памяти есть отрывочные факты. Одно время, после войны, та, что вторая мировая, на улицах было много инвалидов. Крепкие люди, жилистые, из кремня и железа сделанные, приходили кто без ноги, кто без руки. Одно у них было хорошо, победителями они были, но как-то ветеранов безногих через год поуменьшилось, а лет через пять они и вовсе исчезли. Члены партии постановили, победили и ладно. Инвалидов у народа победителя быть не должно, а бараны тупые да спившиеся, то благое дело. Стадо недоразвитое в управлении проще. И вот такие добролицые да рыхлые парни этот завет и выполняли. Одного водкой траванут, второй с лестницы случайно упадет, да так удачно, что шею ломает… много чего было. Ой, как много.
Не успела затихнуть в пыльном бараке последняя фраза, как входная дверь вновь скрипнула, и мощный белый луч карманного фонаря больно резанул по привыкшим к полутьме глазам.
— Тише, — тут же зашептал голос, в нотках которого майор без труда узнал давешнего научника. В этот раз, правда, Трошкин пришел не один, а с парой своих белохалатных приятелей. Даже в темноте, они чувствовали себя не в своей тарелке, неуверенно переступая с ноги на ногу и поблескивая отполированными лысинами. Вот тебе, пожалуйста, вот те на. Ну как тут не взяться стереотипам? — Сегодня к вам приходил наш особист и вышел в приподнятом настроении.
— И что он так обрадовался?
— Думает, что вы английские шпионы. — Поделился кто-то невидимый из темноты. — Я как раз старые реактивы на задний двор лаборатории ходил выливать. Делать этого нельзя, но если аккуратно, то можно. Вот и получилось подслушать ненароком, как из окон второго этажа радостное повизгивание доносилось. Чувствует подлюка новую звезду на погонах. Завтра за вами придет автозак, и вас отправят в столицу. Дело решенное.
— А что оттуда? — Курехин почувствовал как недобрый ветер перемен, влетев в помещение, шевельнул старые обветшалые занавески на окнах.
— Из столицы, такие как вы, не возвращаются. — Резюмировал Прошкин, подходя ближе к решетке. — Там свои спецы и свои лагеря. Тут с вами нечего не сделают. Периферия, перевалочный пункт близкий к границе. Но в Москве будут работать от души, с размахом.
— А вы тогда что пришли? — Хмуро глянул на пришедших майор. — Или предложение есть?
— Помниться ты проговорился, — губы Прошкина расплылись в тонкой улыбке, сделав его похожим на ящерицу или змею, — что из этого долбанного социалистического рая есть вполне себе нормальный выход туда, где личность человека не измеряется штампом в паспорте.
— Ну, этого я не говорил, — мигом парировал осмелевшего научника Всеволод. — Да, есть проход. Да он должен открыться, но где он конкретно, я вам и сам затрудняюсь сказать. Навигационное оборудование мы спрятали до ареста, когда наш приятель, — майор кивнул на невинно стоящего в стороне Семена, — покорежил метеомаяк на плато. Найдем, будет вам выход. Нет, живите, как жили. Путч в ближайшие сто лет вам, я думаю, не светит. Вон сколько труда на рабочего с колхозницей ушло, представить сложно.
И тут Всеволда осенило. Научники пришли не просто так. На ногах научных сотрудников вместо легких туфель были военные ботинки. Халаты двоих из троих были оттопырены под мышкой, и всей троицы были в руках увесистые саквояжи.
Поймав взгляд майора на своем багаже, Прошки криво усмехнулся.
— Зубная щетка, твой автомат, пара магазинов и четыре тома Пушкина.
— Жрать-то что взял?
— Автомат мне в помощь.
— И верите? А если мы провокаторы?
— Мы это предусмотрели. — Прошкин кивнул и из тени выступил третий, худой небритый тип с черными кругами под глазами.
— Одевайте, — хрипло произнес он, подсовывая под решетку небольшой черный обруч. — На шею.
— И?
— В них заряд. Эквивалент трем кило тротила. Будете вести себя подозрительно, нажатие кнопки и голову разметает на сотни метров.
Всеволод принял из тонких дрожащих пальцев ученого адскую машинку и с интересом завертел её в руках.
— А если не наденем? — Тихо поинтересовался он.
— Тогда столица и эшафот, — просто развел руками научник.
— Почему кольцо одно?
— Мы вас всех вывести не сможем.
Положив ошейник, по-другому и не назвать, на пол, майор сделал шаг назад и оглянулся на своих боевых товарищей. Семен был настроен решительно, в глазах проводника опять же сквозила холодная уверенность, и дело оставалось за малым.
— Поодиночке мы никуда не пойдем. — Тихо, но так чтобы услышали даже в самом конце старого корпуса, произнес Хелл. — Либо втроем, либо вообще никак. Я так думаю что все мы в одном положении, только с разной стороны решетки, и это надо еще посмотреть, кто из нас пленник. Отчего такая спешка? Поджимает?
— Умный, — обладатель смертельного кольца с интересом поглядел на проводника.
— А вы думали, нас за дурачков держать будете? Давайте, колитесь, или я и шага с места не сделаю.
— Ну ладно, буду говорить начистоту. — Прошкин, казалось, потерял весь боевой запал и из авантюриста и пройдохи мигом превратился в затюканного жизнью усталого человека. Взгляд научника поблек, и, казалось, даже руки опустились и превратились в беспомощные плети. — Мы — группа двенадцать. Находимся на границе и имеем задание от правительства. Какое, уже не важно. Ассигнования были получены, но все попытки исполнить приказ Москвы провалились. Задача была поставлена нетривиальная, и по сути невозможная. Даже хорошо оборудованные лаборатории Ленинграда не могли справиться, имея на своем счету всех возможных светил современной науки. Куда уж нам, недоучкам.
