Двое казаков скользнули в сторону и осторожно двинулись по широкой дуге туда, куда скорее всего бросятся убегать налетчики.
Бестужев ощутил легкую зависть к есаулу. В присутствии двух женщин, пусть и не слишком впечатливших гвардейца, хотелось продемонстрировать удаль, сделать нечто такое, что привлечет сердца и внимание.
Вот ведь незадача – стрелял гвардеец лучше всех в экспедиции, однако Селаха спас есаул. Или дело в том, что стрельба по мишеням и по живым людям отличается, пока не приобрел соответствующей привычки? Буйволов не зря прошел Японскую и закончил ее с пятью боевыми орденами вплоть до Владимира. Но и Бестужеву стрелять в людей теперь уже было не впервой.
Винтовки уставились на ничего не замечавшего противника. Ждали только команды, или же момента, когда отправившиеся в обход будут замечены.
Задержка оказалась на руку. Снизу, где скала обрывалась к дороге, вылез еще один налетчик, затем – второй. Оба тот час сняли накладные бороды, и, посмеиваясь, стали что-то рассказывать приятелям. Судя по жестам – что-то кровавое, явно связанное с добиванием бедолаг, попавших в засаду.
Однако удача не может длится долго. Кто-то из столпившихся налетчиков вдруг посмотрел в сторону путешественников и что-то вскрикнул.
Медлить дальше было нельзя.
– Огонь!
Залп получился довольно четким. Несколько человек немедленно упали, остальные пытались сообразить, в чем дело, а руки казаков уже привычно передергивали затворы.
Благородство лучше всего применять после боя…
Как часто бывает в ответственные моменты, дозвониться оказалось чрезвычайно трудно. Создавалось впечатление, что спутники связи сошли с орбит, волны больше не проходят, абоненты, видя, кто вызывает, срочно отбрасывают телефон и выскакивают куда подальше, а скорее – нужные люди несколько минут назад просто умерли, и врачи как раз сейчас наговаривают официальные свидетельства о смерти.
Главное – вызываемые сейчас сами недавно пытались дозвониться до Чейли, но на время беседы она отключила звонки. Не тот человек сенатор, чтобы в его присутствии говорить с кем-то о важных вещах. Поймет – беды не оберешься. Он без того во многом подозревает новоделов, только прямых доказательств пока не имеет. Вот и предложил компромисс заодно с предупреждением. Скорее же всего занят осуществлением собственных планов так, что не захотел отвлекаться на борьбу с представителями соперников. Козыри-то у сенатора все в кармане. Его сейчас не подсидишь и не обвинишь.
Зато если что вдруг всплывет – беды не оберешься. Раз на стороне сенатора сам президент, да и не только он, могут всей сворой налететь на помешавшего им человека с обвинениями, после которых на несколько лет стать отлученной от формирования новостей будет казаться легким взысканием. Хозяева в таком случае защищать не будут, сразу объявят: ничего не знали, не ведали, и, тем более – никого не посылали.
Ну, Роуз! Ну, интриган! И как ловко все провернуто! Никакой утечки!
Да где они все?
Первым отозвались коллеги, в данный момент следившие за происходящим в горах из ангара.
– Немедленно отбой операции! – Чейли не стала тратить время на объяснения.
– Поздно, – отозвались на том конце. – Только что все закончилось. Картинка была очень четкой, кадры просто великолепные.
Во всей зоне засады дрейфовали десятки так называемых ресничек – миниатюрных камер, передающих картинку с самых разных ракурсов.
– Что?! – новодел почувствовала, как почва уплывает из-под ног, но способности соображать не утратила. – Все записи – в кодированный архив. Никому не показывать.
– Хорошо, – некоторое сомнение в ответе прозвучало, но о причинах спрашивать не стали. – Но они убили Мьюза. Его подранили, а затем какой-то бородатый горец перерезал оператору горло. Кровь так и брызнула во все стороны.
– Мьюза?! – изумилась Райли.
По договору, оператор должен был остаться живым. Ну, деятели!..
– Да. Но кадры получились эффектными, – какой бы ни была трагедия, привычка оценивать с профессиональной точки зрения тут же взяла вверх.
– Все, – оборвала разговор Чейли.
Да где же генерал?!
Наконец, отозвался командующий базой.
– Том, срочно геликоптер в воздух! – Чейли распоряжалась так, словно была прямой начальницей всех военнослужащих.
– Уже. Многоцелевик с Базы.
Умеют же военный действовать, когда захотят, и когда их хорошо подмажут!
– Пусть ТАМ ликвидируют все следы. Трупы торговцев должны исчезнуть вместе с грузом.
– Что-то случилось? – в тоне генерала промелькнуло беспокойство.
Раз планы меняются на ходу на прямо противоположные, хорошего означать подобный поворот не может.
– Сейчас встретимся – объясню, – вряд ли служащие Порта-Прин могли перехватить разговоры, не было у них подобной техники, однако существуют вещи, которые стоит говорить лишь лично, предварительно убедившись в отсутствии любых записывающих устройств.
– Понял.
– Да. Лучше чтобы свидетелей тоже не стало, – после некоторой паузы добавила Чейли. – Только где-нибудь подальше. В пустыне, что ли. Высадите и…
– Зачем? Можно устроить катастрофу, – немедленно отозвался генерал. – Мало ли…
Как человек военный, он мыслил глобально.
– Еще лучше, – один камень свалился с души звезды визиния. – Я немедленно выезжаю. В крайнем случае положите их всех там же.
– Жду, – односложно отозвался генерал.
Приятно иметь дело с понимающим человеком!
Палач никогда не представляет себя в роли жертвы, напавший из засады редко ждет, что ловушка захлопнется и для него.
Вид падающих мертвыми товарищей вызвал у живых растерянность, та – панику. Лишь двое попытались ответь огнем на огонь, и сразу повалились продырявленные свинцом. Прочие напрочь забыли о своем оружии, и принялись метаться, словно где-то рядом могло скрываться спасение.
Кому-то повезло избежать пуль на несколько долгих мгновений. Затем…
Довольно быстро живые разделились. Не в силу заранее спланированных действий, или в результате хитроумных планов. Просто позади был крутой склон, впереди – неведомые враги, и часть людей бросилось бежать вправо, а часть – влево. Слева как раз должен был объявиться есаул, потому весь огонь путешественники сосредоточили на тех, кто со всех ног несся направо.
Попасть в бегущего сложнее, но и только. Во всяком случае, вторую обойму вставлять никому из казаков не потребовалось. Лишь какой-то заведомый счастливчик довольно долго летел прочь, да и то, Бестужев получше приложился к трехлинейке, и счастье изменило беглецу.
Условия для левой группы были более благоприятные. Трое мужчин не слышали рядом свиста пуль, зато перед ними вдруг вырос казавшийся монументальным Буйволов, а чуть в стороне – Крюков.
