– А у тебя здесь жарко, – Дайна помахала перед лицом ладонью и, дрогнув ресницами, расстегнула пуговицу на рубашке. Высокая, налитая грудь ее, казалось, вот-вот обнажится.
Самолично разлив по стаканам вино из плетеной фляжки, девушка тихонько засмеялась и потянула парня за локоть:
– Садись, ну садись же!
Кир осторожно присел на койку, стараясь не смотреть на гостью – но все же смотрел, хоть и краем глаза, любовался. Покосился на темную ложбинку меж грудей, словно бы невзначай дотронулся ладонью до обнаженного бедра, остро чувствуя теплую шелковистость кожи…
– Когда-то в старину был такой обычай – пить на брудершафт, – опираясь на плечо юноши, томно прошептала Дайна. – Давай… Давай же… Пей… Вот так, молодец. Теперь поцелуемся – такой уж обычай. Очень красивый, древний…
Их губы встретились. Десятник и сам не понял, как в тот же миг потерял остатки рассудка, провалился в синие омуты глаз.
Упал и сгинул бы навсегда, без всяких сомнений. Однако кто-то прервал идиллию настойчивым стуком в дверь.
– Можно?
Узнав голос Алексии, Кир поспешно убрал руку с вздымающейся груди гостьи и вскочил на ноги:
– Заходи. Что-то случилось?
– Сам же меня на чай звал… – войдя, Лекса увидела Дайну. – Ой…
– Здравствуйте! – красотка вовсе не казалась смущенной, наоборот – закинула ногу на ногу и поприветствовала вошедшую девушку самой искренней и легкой улыбкой. – Я вообще-то к вам.
– Ко мне? – удивилась Алексия.
– К вам, к вам, – встав с койки, гостья бросилась к корзине и достала оттуда синие узкие штаны – джинсы. – Мне еще такие нужны. Сделаете? Стефан не против.
– Да, но…
– Не беспокойтесь, живую плоть я принесла, – Дайна кивнула на торчащую из корзины клетку. – Там крыса. Здоровенная, серая. Килограмма на три. Ну, пойдемте, пойдемте, а потом вместе здесь посидим… Только вначале дело сделаем. Кирилл, вы пока чайку заварите?
Десятник смущенно кивнул:
– Ага, заварю. А как же.
По инструкции он должен был сопроводить постороннего до самого Поля. Но все инструкции давно вылетели из его головы, остались только синие очи красавицы Дайны да еще нарастающий смутный стыд. Кир ни за что сейчас не хотел бы оказаться меж двумя девчонками… Вот и хорошо, что они одни пойдут, без него, вот и славненько! Глядишь, сами разберутся, а может, даже подружатся, – ведь до сих пор Лекса старалась игнорировать обворожительную невесту командора.
Мысли эти, довольно подленькие и вообще-то вовсе не свойственные десятнику Кириллу Розмахову, не вылезали из головы, затмив даже образ синеглазой красотки. Словно кто-то настойчиво стучал в голову: пусть сами разберутся, пусть…
* * *
Поле Смерти переливалось внизу, за парапетом, голубовато-синими огоньками, напоминавшими огни Святого Эльма, что появлялись когда-то на мачтах парусников, пугая древних мореходов. Атмосферное электричество, да… но оно пугало. Как сейчас пугало и вместе с тем притягивало синее Поле. Истинный посланник Смерти, оно волновалось, чуя рядом чужие жизни, которые так хотелось поглотить, – немедленно, сразу.
Наверху в распахнутых ставнях стрельчатого окна завывал ветер. Поле нуждалось в воздухе, особенно когда пожирало, сжигало плоть, давая в обмен что-то еще. Как оно работало, не знал никто, да никто и не старался додуматься. Просто синее Поле Смерти копировало предметы, эквивалентные по весу потребляемым живым существам. Этого достаточно, и нечего думать, лезть. Поле делало все: патроны, одежду, оружие и многое другое. Все, кроме опасных предметов, способных разрушить само Поле, – кислот, взрывчатки, гранат… Золото, серебро и драгоценные камни поле тоже не копировало, а тупо жрало. Нравилось! Все же это был живой организм, а у каждого живого – свои прихоти.
Глянув вниз, Дайна невольно попятилась. Агрессивный студень выплеснул синюю ложноножку, едва не достав гостью.
– Осторожно, – оглянувшись, предупредила Алексия. – Вы для нее – пища. Давайте вашу крысу…
– Сейчас…
Поставив корзинку на парапет, красавица как-то неловко повернулась, двинула локтем, – и плетеная корзина полетела вниз вместе со всем, что в ней было.
А было в ней – многое. Кроме взятой для маскировки крысы – еще и вкуснейшая земляная желчь в глиняном горшке. Для синего Поля – лакомство. И там же, в желчи – пехотная граната «РГД-5» с примотанной тонким ремешком из кожи хомута скобою. Кольцо Дайна незаметно выдернула еще по пути – и теперь, когда корзина упала, ждала, надеясь, что ожидание не затянется слишком уж долго.
Не затянулось!
Проглотив корзинку с деликатесом, Поле довольно заиграло синими искорками, расслабилось, начало переваривать. Тонкий ремешок освободил скобу РГД.
Прогремел мощный взрыв, и синий склизкий студень разбросало по стенам. Ожидая этого, Дайна заранее отпрянула, упала навзничь, укрываясь от смертоносных осколков. А вот Алексия среагировать не успела. Взрывная волна выбросила девушку из окна, сорвав ставни, и швырнула в холодное море. Посекло ли осколками, нет ли, – все равно смерть.
На звук взрыва рванули все свободные от вахты караульные. И, конечно, Кир.
Первой, кого он увидел, оказалась Дайна. Бледная, с окровавленным лицом, она лежала у иссеченного парапета и глухо стонала, держась за живот.
– Сейчас, сейчас… – Кирилл поднял девушку на руки, понес. И, застыв в сорванных с петель дверях, оглянулся:
– Лекса! Лекса где?
– Будем искать, командир.
* * *
Лексу не нашли. И синее Поле оказалось разрушенным безвозвратно. Погибли оба – и Поле, и его Мастер. И виноват в этом был Кир, десятник Кирилл Розмахов. Ныне, впрочем, уже и не десятник, а жалкий разжалованный арестант, томившийся в подвале судебной башни Совета.
Начали расследование, но Кир ничего не мог толком объяснить. Ну не присутствовал он при взрыве, не входил с посторонней в башню с Полем, хотя и должен был. Должен был, а не сделал, – значит, виноват. Он в тот момент в форте Константин был старшим, он за все отвечал. Молодой человек прекрасно осознавал это и был готов к любому наказанию, даже к смерти, ведь Алексия погибла из-за него. Из-за его халатности и лени. Чаек остался готовить, ишь… Да что же его так расслабило-то?
Усевшись на нарах, Кирилл тяжко вздохнул. Не «что», а «кто». Дайна, синеглазая Дайна совсем лишила его разума своей красотой. Кстати, именно она и вступилась за Кира, заявив, что по большому счету десятник ни при чем. Припомнила, что в окно, сорвав ставни, что-то влетело вдруг со свистом. И тотчас же произошел взрыв.
