Источник шума и сполохов тем временем проревел прямо над головой и спикировал куда-то в степь, озарив неземным сиянием один из холмов.
– Надо убегать! – вопил Зубочистка, бешено вращая глазами. Как все воры и предатели, он был труслив донельзя.
– Обожди, – одернул его Пошта. – Поехали лучше глянем, что это за Хозяин Неба такой…
– Ты что, с ума сошел? Да он же нас сожжет дотла! Вдруг это динозавр?!
– Динозавры не были огнедышащими, – нравоучительно произнес Пошта. – Не надо путать легенды с былью.
Он залез в седло, привязал веревку к луке седла и тронул Одина с места – Зубочистка, у которого не осталось особого выбора, засеменил следом.
Пошта осторожно подъехал к холму и глазам своим не поверил. Никакой это был не холм, а самолетный ангар, таким образом замаскированный. Сейчас ворота внутрь были открыты, на короткую посадочную полосу уже сел старенький «кукурузник» Ан-2НАК и теперь неторопливо заруливал внутрь холма. Пошта много раз слышал байки про подземные аэродромы, но, насколько он знал, ни один не сохранился.
Так вот ты кто такой, Хозяин Неба! Пилот, возомнивший себя безнаказанным!
У Пошты дух захватило от злости. Копать-колотить, как можно убивать беззащитных и мирных людей?! Да еще с такой жестокостью.
Он спешился и приказал Одину с Зубочисткой:
– Ждите здесь.
А сам взял обрез и отправился в гости.
Створки ворот медленно закрывались – они были достаточно тяжелыми, и Пошта успел скользнуть внутрь.
Здесь горел яркий свет, освещая внутреннее убранство: железные стены, инструменты, какие-то конструкции для ремонта, топливные баки, в углу – непонятная груда, накрытая железом. Из основной комнаты в подсобные, видимо, помещения вело несколько запертых дверей. Из «кукурузника» неторопливо выбирался летчик – компактный, кривоногий, в летном шлеме и кожаной куртке.
Пошта молча ждал, целясь в него из обреза.
Пилот стянул шлем и оказался желто-бледным мужичком с дряблой, обвисшей на щеках кожей. Было ему лет пятьдесят, а может, и больше. Выглядел дядька сосредоточенно-погруженным в свои мысли. На губах его блуждала довольная улыбка. И Пошта вдруг понял, что сейчас убьет его без суда, следствия и переговоров. Просто уничтожит, прихлопнет, как таракана.
И этим опустится до его уровня.
– Эй! – негромко окликнул мужика листоноша.
Пилот вздрогнул и уставился на обрез, а потом медленно поднял руки.
– Что тебе нужно? Деньги? Еда? Фильтры?
– Жизнь твоя мне нужна, урод, – почти без выражения сообщил листоноша. – Но сначала я хочу знать, откуда ты такой выкопался и какого фига творишь. Давай на колени.
– Зачем?!
– На колени и руки за голову, – повторил Пошта.
Он прекрасно понимал, что даже против огнестрельного оружия у человека есть шансы. Кинется сейчас, уйдет с линии огня, сократит дистанцию, схватит обрез… Нет уж, мы подстрахуемся. До встречи с Зубочисткой Пошта раньше никого не допрашивал, но сейчас холодная ярость, презрение и отвращение, которые листоноша испытывал к Хозяину Неба, руководили его действиями.
– Имя?
– Игнат, – пробормотал пилот.
– И как же ты, Игнат, дошел до жизни такой? Откуда ты, копать-колотить, здесь взялся?
– Я… Не убивайте! Я все расскажу!
– Рассказывай, рассказывай.
Стоя на коленях и захлебываясь словами, пилот принялся рассказывать.
Он сбежал от ужасов мира еще до Катаклизма. Люди вокруг были либо уродами, либо еще большими уродами, а он один – прекрасный. Бабы – суки, дети – орут постоянно, все дорожает, межнациональные распри, политическая напряженность…
В общем, сделал вывод Пошта, мужик был не только социопатом, но и изрядным мизантропическим дерьмом.
Игнат поступил просто: отчаявшись объяснить окружающим, что им прямая дорога в биореактор, и убедить покончить жизнь массовым самоубийством, неоцененный и очень гордый, он удалился в степь.
Было ему в те годы чуть за тридцать. Делать Игнат толком ничего не умел. Только стихи писать. Гениальные, естественно, и, естественно же, непонятные.
– Хотите, я вам почитаю?
– В другой раз, – внутренне содрогнувшись, ответил Пошта.
– Нет, ну хоть немного. Вот, послушайте: «Ты можешь меня ненавидеть, ты можешь меня не любить, хочу я тебя развидеть, хочу я тебя убить, тупая ты жирная сволочь, во всем обвиняешь меня, но ты же меня недостойна, и я не люблю тебя».
– Хватит. И чтобы больше ни строчки не цитировал, понял? Рассказывай дальше.
Стихи можно было писать и в степи. Чем Игнат и занимался все долгое крымское лето. С людьми он не общался, не считая редких вылазок в чужие сады и огороды – есть-то надо было. Зарос бородой, загорел дочерна, извел несколько пачек бумаги на свою нетленку. Душа требовала, конечно, признания, но воспоминания о жизни среди людей были пока что слишком свежи.
Но осень пришла, по словам пилота, внезапно. Неожиданно подкралась, дрянь такая, нанеся поэту чувствительный удар. Дожди, холодные ветра… Игнат понял, что либо загнется, либо вернется к людям.
Листоноша представил, как этот желчный никчемный человечишка мучается непростым выбором. Но сочувствия не испытал. Игнат между тем продолжал рассказ.
Его силы воли хватило на две недели. Игнат даже пытался вырыть землянку, но ее заливало. А потом изгой и правда заболел. Метался в горячечном бреду, его колотил озноб, а кашель раздирал легкие. И все время не хватало воздуха. Мобильного телефона у Игната не было, и тут бы ему и помереть. Но, видно, у Бога были на этого уродца свои планы. Потому что больного Игната нашел прежний Хозяин неба, такой же упоротый социопат, разглядевший в психе родственную душу. Хозяин неба отволок его в ангар, где давно уже жил отдельно от цивилизации, наладив крепкое хозяйство и запасшись всем необходимым на случай войны, которая – в это летчик свято верил и где-то даже ждал – вот-вот грянет.
Нашлись у него и достаточно сильные, чтобы излечить от пневмонии, антибиотики.
Через несколько недель Игнат окреп и с удивлением понял, что привязался к своему спасителю. Долгие вечера проводили они в беседах, сладострастно ругая весь мир в целом и отдельных людей. Хозяин неба научил Игната всему, что сам знал: управлять самолетом, восстанавливать топливо при помощи присадок… А потом-таки грянул Катаклизм.
Для двух пилотов это был подарок судьбы.
Хозяин неба к тому времени уже начал сдавать, но умом был силен, как прежде. Он решил, что никто не должен подобраться к ангару.
Времена были неспокойные, по острову бродили тяжело больные, умирающие, обезумевшие люди. Свое спокойствие следовало охранять.
Дело это оказалось вполне простым: раз в неделю Хозяин неба облетал свои владения (ту территорию, которую считал своей). Если внизу, на земле, кто-то копошился, его из баков заливали горящим топливом. Сначала Игнат отнесся к такому убийству себе подобных с недоверием. Но потом вошел во вкус.
