– Со свиданьицем.
Лизнули соль, выпили по рюмке, зажевали лимоном.
– Милое заведение, – оценил Женя. – Правда, не могу поверить, что сегодня в Москве столько анархистов.
– Анархистов много во все времена. Да шелуха все это. Мода. Как гомики. Как Видения.
– Ну… – попытался оппонировать Женя. – Видения не просто мода. Это эволюция.
– Прямо уж и эволюция, – усмехнулся Джек. – Побочная отрыжка.
– В этом ваша ошибка. Вы считаете, что все, что вам не нравится, – заблуждение. Что все это временно. Как белогвардейцы считали, что большевизм ненадолго. И бороться с Видениями банальным террором тоже ошибка. Тут не все так примитивно. Появился новый образ жизни.
Джек поморщился и махнул рукой.
– Машинерия. Человек давно убивает себя, собственную сущность, шпигуя свою жизнь машинами. Да, я знаю, так часто говорили, и вроде бы ничего страшного не произошло. Но это с какой стороны посмотреть. А в этот раз человек, в общем-то, дошел до последней черты. Он вторгся машинами в сознание.
– Нормальный ход, – удивился Женя. – А что, наркота лучше, что ли? Иллюзии от наркотиков предпочтительнее иллюзий от видений? И только потому, что они не механизированы?
На третьей рюмке Женя задумался, что без закуски пить не очень интересно, но нарушать традицию все же не стал.
– Не все, конечно, но суть верна. ЛСД расширяет сознание. Видения его сужают. Они работают за мозг.
– А как же твое убеждение, что дурь для бедных? Помнишь, тогда в клубе?
– Дурь, она всегда для бедных, – подтвердил Джек. – Богатым же нужно разнообразие.
– Человеку сегодня, как, впрочем, и прежде, нужны иллюзии, – настаивал Женя. – Он получит их в полном объеме и совершенно без вреда для здоровья. Вам не нравится, что ваши видения предсказуемы? Мы отредактируем их за вас или под вас. На нас работает армия первоклассных психологов. Они проникнут в ваше сознание и вытащат из его глубин самое сокровенное. А первые из историй о том, что ЛСД расширяет сознание, хорошо оплачены наркомафией. Как рекламный ролик. Остальные пользователи повторяют из уст в уста, как сказку о свете в конце тоннеля при клинической смерти. Люди видят то, что надеются увидеть. Или говорят, что видели.
– Вы делаете то же самое. – Джек подался вперед. – Вы придумали наркотик и рекламируете его. Человек уже не может обходиться без Видений.
– Так, может, он просто не хочет? Как не хочет обходиться без шампуня и зубной щетки. Ведь ему не нужно ничего придумывать. Он видит, что хочет. Он живет в том из миров, в котором хочет.
– Огромная часть человечества деградирует. Все меньше и меньше не только средств, но и усилий тратится на то, чтобы выглядеть и жить прилично. «Язвы» просто гримируются. Бедные живут в клоаке, но она не бросается им в глаза из-за толстого слоя вашего грима, следовательно, она не донимает их. Раз ничего не беспокоит, значит, не возникает стремления сделать свою жизнь лучше.
– Возможно, это бережет их нервную систему, не напоминает каждый день, что их место навсегда в клоаке, – предположил Женя. – Не всем в нашем жестоком мире посчастливилось найти хорошую работу. Сотни тысяч с трудом сводят концы с концами.
– О чем ты говоришь? Всё, что они зарабатывают, тратят на Видения. На иллюзию жизни в мире мечты. Вы же еще…
– Не я придумал этот мир, – перебил Женя, решив, что сейчас подходящий момент, чтобы вытянуть Джека на откровенность. – И я во многом с тобой согласен. В реальном мире простому человеку выжить очень непросто. В реальности всё стало безумно дорого. Обывателя просто вытесняют в видения. Причем почти во всех слоях. Обыватель с образованием работает и проводит время в видениях. Обыватель без образования работает и спешит прийти домой, чтобы сбежать в видения. Дети в видениях ходят в школу. Они привыкают к ним с детства, что может быть страшнее? Они просто не смогут жить в реале. Это как поколение, выросшее на войне. Оно не может не убивать. Убийство врага для него норма. В реальные же школы ходят те детишки, чьи родители могут оплатить эту реальность. А это сейчас далеко не всем по карману.
– Видишь, какой парадокс получается? – сказал Джек. – Сначала человек платил за Видения как за модное развлечение и стремился в них. Дистанционное обучение, разве это не благо? Ведь так много людей, чей доступ к информации ограничен. Прошло десять лет, и человека подвели к тому, что теперь уже придется платить за реальность. И дорого платить. Жизнь в Видениях, несомненно, дешевле, но это иллюзия. Выдумка. От Видений можно отключиться. А реальность, пардон, реальна. В ней существует твое физическое тело.
– Ты же сам используешь Видения, – сказал Женя. – Они стали частью и твоей жизни. Почему другим от них нужно категорически отказываться?
– Они не стали для меня смыслом жизни, – уточнил Джек. – Они не заменили мне реальность.
– Может, попробуешь простить их? – спросил Женя. – Все-таки они не желали зла. Они все делали из лучших побуждений.
– Я не Бог, чтобы прощать!
– Но ты Бог, чтобы карать?
– Я человек, который готов изменить мир, если он ему не нравится, а не ждать, когда кто-то сделает это за него.
– Помнишь Ольгу? – спросил Женя. – Та, что была с вами в клубе, когда мы первый раз встретились?
– Что значит «помнишь»? – удивился Джек. – Мы знакомы тысячу лет, провели с ней пару акций.
– Пару недель назад ее взяли федералы. Я не знаю, где она в реальном мире, но точно знаю, что ее держат на нейросимуляторах. Она в видениях как в клетке. И самой ей не выбраться. В Видениях я смогу ее найти. Оле еще можно помочь. Но мне тоже нужна помощь. Одному не справиться.
– Ты ей уже ничем не поможешь, – отрицательно качнул головой Джек. – Что с того, что я знаю, где ее держат в реальности? Неприметное строение за колючей проволокой, замаскированное под газораспределительную станцию. Простенькая охрана, двухметровый забор с колючей проволокой. И ее действительно держат в Видениях на нейросимуляторах.
– Ей нужна наша помощь, – настаивал Женя. – Видения беру на себя. Мне нужно несколько крепких ребят, которые вырубят охрану и выведут ее из здания. Транспорт есть.
Джек хмыкнул.
– Извини, дружище. Мои слова могут показаться тебе циничными, но ей уже никто ничем не поможет. После работы федеральных мясников мозги у нее точно потекли. И, думаю, основательно. Но она солдат, она знала, на что шла. Из-за одного рисковать десятком… Так мы никогда не выиграем войну. Федералов банально больше, чем нас.
– Но нужно что-то делать, – настаивал Женя. – Нельзя сидеть сложа руки.
