спросил Торис.
— Все потом!.. Я же пытался сказать… Идем! Идем!
Отавия уже сама побрела к воротам. Принцессу как-то шатало, будто бы она перебрала с выпивкой. Но вроде бы она только пригубила из своей кружки, да и шатались мы по Шамограду столько, что я точно знал — Ее Высочество весьма вынослива, хотя по ней и не скажешь.
Мы не успели выйти за пределы двора, как принцесса споткнулась и едва не упала — благо Торис шел чуть впереди и успел подхватить ее под руки.
— Ай! — вскрикнула девушка, одергивая разбитую руку. — Больно!
— Ее же исцелили! — удивился баронет. — Я сам видел желтый свет целительной руны!
«Думай, мальчик! Вспоминай, что ты видел?!» — опять ворвался в мое сознание Эдриас.
От грома голоса мертвого мага у меня стало ломить виски. Почему сейчас? Почему после стольких месяцев молчания он стал так часто со мной говорить?! И что я должен был увидеть?!
Амулеты не греются, точнее, совсем чуть-чуть. Они или работают, или нет. Или взрываются. Но этот нагрелся сильно. Что не так? Что происходит? Что я должен был увидеть?!
«Думай! Потому что тебе придется решать, действовать или нет!» — сообщил мертвый маг.
Думай… Думай… Чего он от меня хочет?!
В чувство меня привлек очередной вскрик принцессы.
— Отпусти! Больно!
Мои глаза скользнули по руке Отавии и я понял, что она какого-то багрово-синюшного цвета, будто бы ее опустили в кипяток. Оттолкнув баронета, я схватился за рукав платья и поднял его так резко, что едва не порвал ткань.
От этих манипуляций принцесса опять тонко вскрикнула, из-за чего на нас стали оглядываться люди.
— Что это такое… — пробормотал я.
«Думай», — звенели в ушах слова Эдриаса.
Она упала. На руке была кровь, я видел. Сейчас рана будто бы затянулась, но воспалена, а рука… Рука краснеет, к ней больно прикасаться. Сама девушка слабая, ее шатает, будто бы перебрала с выпивкой или ее…
Отравили?
Недолго думая я создал футовую печать Эо-Эо-Эо — на это ушло секунд пятнадцать, чтобы накачать контур магической энергией — после чего впечатал заклинание в руку Отавии. Сейчас мне было глубоко плевать, что подумают окружающие нас мастеровые. А если кто полезет — у Ториса будет прекрасная возможность продемонстрировать навыки кулачного боя. А я, на всякий случай, подсоблю ему ударными щитами.
Третья печать Эо — мощное колдовство. Даже если принцесса умудрилась сломать кисть и не заметить, сейчас кости должны чуть ли не сами прыгнуть на свои места…
Но после моего колдовства стало только хуже. Девушка буквально завизжала от боли, хватаясь здоровой рукой за место, куда я отправил печать. Конечно же, это привлекло еще большее внимание окружающих, но что самое важное — к нам двинулись те самые два мордоворота, которых еще на той неделе я определил как тайную слежку императора или кого-то другого из дворца. Охранка, вот кто они такие, и по их решительным лицам, с которыми они бросились к вопящей Отавии, я понял, что крупно встрял.
— Торис! Вон там! — ткнул я пальцем в мужиков.
Баронету два раза объяснять не пришлось — он не знал, кто это такие, но все видел по решительным лицам, взглядам исподлобья и коротким дубинкам, что возникли у этой парочки будто бы из ниоткуда. Я же вскинул руки и создал несколько печатей Ур, в щиты которых заковал предплечья и голени баронета. Возиться еще и со шпионами из дворца у меня просто не было времени, ведь принцессе становилось все хуже и хуже.
Младший же Варнал, убедившись, что его руки и ноги надежно защищены печатями, довольно оскалился и, ударив предплечьями друг об друга, чтобы высечь магических искр, крикнул:
— Валите прочь! Живо!
— Именем Империи! На колени! — рявкнул один из бугаев, но Торис только вздернул в ответ подбородок, готовый к драке.
Баронет был уверен, что в нужный момент я смогу его поддержать, я же пытался понять, что происходит со стонущей от боли принцессой и как ей помочь.
— А ну, прекратить! — пронеслось по улице и в землю между младшим Варналом и соглядатаями ударило несколько воздушных кулаков Хаг, поднимая пыль и грязь.
Голос этот был мне знаком, а уже через мгновение я увидел, как ко мне, с другого конца улицы, спешит Легер в сопровождении нескольких бойцов гвардии. Нет, они не были в полном обмундировании — в абсолютно обычных одеждах, но лица этих трех мужчин были мне хорошо знакомы.
— Что тут происходит! Отойди от Ее Высочества! — рявкнул Легер.
— Высочества? — недоуменно спросил Торис, оборачиваясь.
Пока мой друг пытался понять, что происходит, бугаи набросились на него сзади и довольно ловко скрутили, повалив на землю. Легер же держал на кончиках пальцев сразу две красные печати Хаг, готовый атаковать меня в любой момент.
Я только недоуменно посмотрел на поясного мага. Неужели он считает, что это сделал я?
— Отошел! Живо! И держи руки перед собой, Рей! — опять закричал Легер.
Гвардейцы же стали обходить меня по дуге, а у каждого в руке я заметил по боевому амулету — похожим угрожал когда-то Ирман капитану корабля, что пытался ограбить учителя.
«Да смотри же ты!», — прогремел в голове голос Эдриаса и я наконец-то понял, чего от меня хотел мертвый маг.
Моргнув, я вызвал истинное зрение. Вызвал быстро, как никогда раньше легко. И увидел, как по жилам Отавии, вверх, поднимается желто-красная зараза магического проклятия. Вот что я должен был увидеть!
Магия, словно сонм насекомых, пробиралась все выше и выше по телу девушки и уже успела поразить всю правую руку, до самого плеча. Еще немного — она перебросится на шею, голову и сердце.
Я уже видел подобное, что меня крайне удивило. Разорванные каналы учителя, из-за которых он испытывал неимоверную боль после использования поисковых рун, выглядели точно так же. Точнее, так выглядело тело Осиора после колдовства — отравленные магией, ткани и кости выкручивало от чудовищной боли.
Но Осиор мог пережить отравление синей магией, он был колдуном, а вот от желто-красных печатей, что были запрещены Башней, спасения не существовало. Во всех книгах говорилось, что лучшее, что можно сделать для проклятого подобным мерзким, противоестественным колдовством — прервать его мучения.
Легер был бессилен, он даже не знал, что происходит. Но что могу сделать я?
Перед глазами опять встала стена бури, что показал мне Эдриас. И фигуры людей, что окружали меня последний год. Неро, Виола, Отавия… Могу ли я спасти принцессу и значит ли это, что я выберу ее сторону.
Я еще раз посмотрел на девушку, что сейчас корчилась от боли на моих руках. Отавия была бледна, тяжело и рывками дышала, будто
