– Лапута! – восхищенно выкрикнула Олька Боевой Зяблик. – Она существует!
Появление летающего города вызвало среди черных автоматчиков нечто сродни панике. Они забыли про отряд Контейнера и охрану виселицы, забегали беспорядочно, засуетились. На ратуше взвыла сирена.
– Я не знаю, что это за хрень такая, – все еще потрясенно проговорил Контейнер, – но, похоже, нам лучше убраться с улицы.
– Внимание! – рявкнул громкоговоритель на ратуше. – Воздушная тревога! Всем пройти в укрытия.
Керчь, и без того безлюдная, при звуках сирены будто совсем вымерла. На летающем городе, который Олька Зяблик окрестила Лапутой, напротив, развернулась бурная деятельность. Взмыли в воздух крошечные самолетики-бипланы, отделились белые шары аэростатов, открылись люки…. «Бомболюки», – понял Контейнер.
– За мной! – закричал он и бросился к ближайшему зданию. – Лошадей бросить! В укрытие!
Бомбардировка Керчи началась через несколько мгновений. Сначала раздавался протяжный свист, потом – глухой удар. За ним следовал разрыв, похожий на раскаты грома, и опять свист – на этот раз разлетающихся осколков. Периодически звучала череда взрывов потише – так рвались кассетные бомбы.
Отряд Контейнера успел укрыться в какой-то лавке, окна которой были заколочены досками, а входная дверь оказалась слишком хлипкой перед могучим ударом ноги листоноши. Брошенные першероны при первых же разрывах бомб дико заржали и разбежались в разные стороны.
Контейнер, Ренькас, Олька и Бородач залегли на пол лавки и замерли, наблюдая за бомбардировкой через щели в заколоченных окнах.
– Что ж это за фигня такая? – потрясенно спросил Бородач, потирая натертые кандалами запястья. – Мне что, снится, что ли? Никогда такого не видел. Летающий корабль, с ума сойти…
– Не корабль, – поправила его Олька Зяблик. – Город. Это летающий город Лапута. Я про него слышала. На Казантипе. Не верила, конечно, мало ли о чем плясуны треплются, а оказалось – правда. Говорят, он появился вскоре после Катастрофы. Когда все аэронавты Крыма собрались вместе и решили построить мобильное убежище – не плавающее, и не подводное, а летающее. И построили. Там тысяча воздушных шаров, плюс реактивные двигатели, плюс винты от боевых вертолетов… С ума сойти, оказалось – правда…
Контейнер встряхнул головой, как собака. Картина мира резко изменилась: сколько же всего есть в Крыму, о чем он – мужик бывалый, тертый калач, листоноша со стажем – даже и не слыхивал!
А сколько всего такого в целом мире? Представить страшно!
– Главное, – сказал он рассудительно, – что кем бы ни были эти лапутяне, Союз Вольных Городов Крыма они не очень-то любят.
И это было мягко сказано: бомбардировка продолжалась по нарастающей: бомбы падали одна за другой, разрывы сливались в сплошную канонаду. Если так пойдет и дальше, от Керчи камня на камне не останется.
Но тут в череду бесконечных разрывов и свиста вплелся новый звук – отрывистое тявканье зенитных пушек и жужжание спаренных многоствольных пулеметов. Бомбы стали падать реже, на корпусах Лапуты появились черные подпалины.
В ответ горожане летающего города выпустили целую стаю бипланов, злобно жужжащих, точно рой ос. С бипланов тоже заговорили пулеметы, высекая искры из мостовой и стен домов.
И тут с крыши ратуши подала голос большая зенитная установка, стреляющая реактивными снарядами. В отличие от обычных зениток, эта рокочущая громадина, озаряющая окрестности диким ревом и снопами пламени от взлетающих ракет, по-видимому, представляла собой реальную угрозу бронированному брюху Лапуты – летающий город заложил крутой вираж, заваливаясь набок и начал удаляться, сбросив напоследок десяток термобарических бомб, в просторечии называемых «вакуумными».
Огненный смерч пронесся по улицам Керчи – термобарическая бомба выжигает весь кислород в окрестностях, люди гибнут от обратной ударной волны, когда воздух стремительно заполняет образовавшийся вакуум.
Но этот последний привет от лапутян не остался безнаказанным – одна из реактивных ракет достала-таки брюхо Лапуты. Летающий город вздрогнул. На металлическом подбрюшье расцвел огненный цветок взрыва. Видимо, ракета попала в топливохранилище. Точно раненый зверь, завалившись набок и подвывая винтами, Лапута поволочилась прочь от разбомбленной Керчи.
Один из бипланчиков, видимо, решил отомстить за родной город. Он круто спикировал на ратушу и выпустил длинную очередь по реактивной зенитной установке – но тщетно, калибр его пулеметов не позволял причинить серьезный ущерб этой махине.
В ответ ударили счетверенные КПВТ огневой поддержки зенитной установки. Бипланчик вздрогнул, одно крыло у него отлетело, самолет зарыскал, задергал носом и свалился в штопор.
Летчик успел выпрыгнуть и раскрыть купол парашюта – как раз, когда биплан врезался в землю и взорвался, выбросив столб огня и дыма.
Контейнер и его друзья встали, отряхнули с себя пыль – при бомбежке дом вздрагивал, с потолка сыпалась всякая дрянь – и подошли к окну. Они молча глядели, как опускается парашют на окраину Керчи. Туда уже устремились проворные черные вертухаи на кроссовых мотоциклах.
– Капец мужику, – вздохнул Бородач. – Лучше бы ему было разбиться. Сейчас его поймают, отвезут в комендатуру и там будут пытать.
– А чего его пытать? – спросила Олька Зяблик. – Расстреляют, да и все.
– Эти твари просто так не расстреливают. Им надо сначала помучить.
– Они будут спрашивать у него про место стоянки Лапуты, – сообразил Контейнер. – Такая махина не может висеть в воздухе постоянно, должна же она где-то приземляться, швартоваться, заправляться.
– Ну да, наверное, – с сомнением согласился Ренькас. – Мужику от этого легче не будет.
– Ты еще не понял, да? – спросил Контейнер. – Лапута должна стать нашим союзником. Это наш шанс, наша новая надежда. Если мы вытащим пилота из комендатуры – мы выйдем на контакт с лапутянами. А совместная атака с земли, моря и воздуха – что может быть лучше!
– Ясно, – сказала Боевой Зяблик. – Рассказывай, Бородач, где эта комендатура, сколько в ней охраны и где держат важных пленников?
– Это что же, – отвесил бороду тот, – мы сами туда пойдем? Комендатуру штурмовать? Сначала хотели ратушу, теперь штаб-квартиру тайной полиции? Ну вы, ребята, психи!
– Что есть – то есть, – согласился Контейнер. – Но в этой войне только у психов есть шанс победить.
* * *
Улицы Керчи после бомбежки являли собой кошмарное зрелище. Все вокруг было затянуто дымом и бурой кирпичной пылью, дома еще полыхали – лапутяне использовали и зажигательные бомбы, уцелевшие стены были посечены шрапнелью. Жители, повыползав из убежищ, пребывали, мягко говоря, в унынии, а точнее, в том странном оцепенении, что предшествует посттравматическому синдрому. Нет события для человека страшнее, чем разрушение дома и гибель близких.
