— То, что уцелело в двадцать третьем микрорайоне после обстрела с Донгузского полигона теперь выжившие растаскивают. Известно о двух группировках в Оренбурге, не большие, одна обосновалась за Уралом в районе старых обкомовских дач, а вторая где-то на Самолетной, в частном секторе. Есть еще группы, но мы о них ничего не знаем. Да! Связисты перехватили переговоры, у Нижнесакмарского войсковую часть знаешь?
— Иваныч, я тут пятнадцать лет не был… нет, не помню.
— Короче, это одна из частей Службы горючего Центрального военного округа. Топливо, Ж/Д пути, емкости…
— И?
— В общем, целая война развернулась за эту часть, но скоротечная, по последней информации, там сейчас ОМОН и ракетчики все к рукам прибрали, у нас есть с ними связь.
— И как они, настроены товарно сырьевые отношения поддерживать?
— Пока на эту тему разговор не шел.
Так, болтая с Иванычем и слушая новости форта, мы дошли до корпуса отряда.
— Ладно, я в совет, потом к Галиму, и это… на ужин я значит в столовку не иду?
— Да, дома поужинаем, — ответил я, шагнул на открытую веранду корпуса и попытался открыть дверь… закрыто, но детские голоса доносятся из-за двери. Я постучал.
Лязгнул замок, дверь открылась и мне навстречу выплыла необъятных размеров грудь, на которой лежали очки с цепочкой на душках. Грудь принадлежала не знакомой мне женщине, по виду так стопроцентная «училка», и формами тоже необъятными.
— Вы к кому молодой человек? — закрыв за собой дверь, спросила женщина.
— Эм… — не мог оторвать я взгляда от… очков, — тут Никита Андреев и Валерия, я к ним пришел.
— У нас карантин!
— То есть?
— То и есть… мало ли, грипп или еще какая зараза.
— Если вы еще не в курсе, но та зараза из-за которой погиб весь мир, похоже не терпит соседства в организме с любым другим вирусом.
— Откуда вам знать?
— Просто наблюдения.
— Наблюдения у него, — хмыкнула училка, нацепила очки и пристально посмотрела на меня, — Леру сейчас позову, с детьми контакт запрещен Советом на две недели.
Женщина исчезла за дверью, а я отошел к низкой лавочке в конце веранды и присел. Через несколько минут выбежала Лера.
— Привет! — она быстро подошла, присела рядом и чмокнула меня в щеку, — ужас, заросший какой!
— Привет, ну как вы тут?
— А знаешь, хорошо, в этом корпусе очень хорошие условия, обещали еще перестроить и для воспитателей буду отдельные комнаты.
— Ты теперь официально в штате воспитателей?
— Да, мне понравилось с детьми возиться, и я им нравлюсь, — она поправила волосы открыв красивое лицо.
— Да, ты своим видом должна детей успокаивать… Как Никита?
— Гораздо лучше, заикается совсем чуть-чуть… странно, но про тебя даже не спрашивал.
— А что странного? Ребенок успокоился, ты с ним, рядом куча детей…
— Да, я тоже к нему прикипела… он забавный, рассудительный такой, умненький.
— Значит хорошо все?
— Да, — улыбнулась Лера, — и тут лейтенант от военных в ухажеры набивается.
— Так не теряйся.
— Я и не теряюсь, он меня вчера в наш кабачок приглашал. Посидели, поговорили… он прям интеллигентный такой.
— Вот видишь, и в условиях апокалипсиса можно найти выжившего интеллигента. Ладно, вот, детей угостишь, — отдал я ей коробку, — пойду, прогуляюсь по территории, посмотрю, что новенького тут наворотили.
— Пока, — снова чмокнула меня Лера, хапнула коробку и, покачивая обтянутыми узкими джинсами бедрами, направилась к двери, остановилась и сказала, — карантин может раньше снимут, я к тебе сразу забегу, скажу.
— Спасибо.
А форт претерпел ряд существенных изменений — вояки со всем своим хозяйством неплохо обжились, в западной части форта новоявленные фермеры готовили несколько единиц сельхозтехники, строились еще две вышки на периметре, на столбе у клуба, «завис» какой-то мужик — с проводами разбирается, а у административного здания метет дорожку какой-то мужчина. Люди постепенно устраивают свой быт, как могут. Мимо прошли и поздоровались двое парней Изосимова с красными повязками на руках — внутренний патруль, и правильно, мало ли что, и люди есть новые, да и вариант что кто-то умрет от инсульта или инфаркта, обратится и пойдет жрать живых тоже присутствует. Я направился к кабачку Толика, который разместился в какой-то хозпостройке, недалеко от здания бани. Желтой краской на стене было лаконично написано — «У Толика». Уже подходя к двери, я услышал ругань за дверью, кто-то верещал противным женским голосом…
— … одно пойло, устроили тут понимаешь! Нет чтобы детям чего привезти!
— Да у меня вообще-то не детское заведение, — послышался несколько растерянный голос Толика.
— Вот именно! А должно быть для всех!
— Подождите, я сам решу, что и для кого, вы тут три дня всего, а шуму от вас и претензий уже все выслушали.
— И еще больше услышите! Я пожалуюсь в Совет…
— Что за шум, а драки нет? — вошел я в дверь…
— Вот, посмотрите, — сразу обратилась ко мне женщина чем-то напоминающая Шапокляк, с мужской стрижкой и в спортивном костюме, поверх которого было надето драповое пальто, — я зашла, думала перекусить… а тут кроме выпивки и идиотских чипсов нет ничего!
— Привет Толик, дай пивка баночку, — пропустил я ее реплину мимо ушей и присел на ящик у «барной стойки» — две долинные доски на проржавевших металлических бочках.
— Молодой человек! Вы меня слышите?
— Перекусить, это вам в столовую, — ответил я, — а тут да, питейное заведение.
— Ужас какой! Но до ужина еще далеко, а у меня хронический гастрит! Мне необходимо что-нибудь съесть!
— Простите, но если вы не заметили, то пару недель назад мир полетел под откос, и придется терпеть неудобства.
— Неудобства? Мы пришли сюда в надежде, что тут о нас позаботятся!
— Кто?
— Эм… а… — немного растерялась «Шапокляк» от моего вопроса, — Совет! Это же власть!
— В некотором роде да, власть, но в пределах забора, и эта власть установила определенные правила, вы получаете суточное довольствие?
— А вы вообще кто?
— Человек, — я потянул кольцо, банка вспенилась, — такой же, как и вы… так вы получаете суточное довольствие?
— Да получаю! Но мне мало.
— Это вас спасет? — я достал из кармана брюк «Марс» и протянул женщине, — Толя, чаю налей женщине.
— Спасибо, — «Шапокляк» взяла батончик, присела на ящик рядом и заплакала, а Толик молча начал соображать ей чаю.
— Вы откуда сюда пришли? — спросил я спустя пару минут, когда она уписала батончик.
— Из Оренбурга… приехали, увидели вывеску, там частота была написана… муж связался в местной администрацией.
