В дверь номера позвонили.
Гостем оказался Щеголев.
На нем был костюмчик, взглянув на который, можно было подумать, что такая фамилия у капитана появилась не случайно.
- Догадываешься, какая нас ждет встреча? - спросил Щеголев.
- А то! - сказал Осетр.
- Я с ним прежде всего один-единственный раз говорил.
В дверь снова позвонили: пришел посыльный. Если таким словом можно было назвать мужчину лет тридцати. Он тоже был в штатском, но с явной военной выправкой. Незнакомый. Зато он их знал.
- С прибытием в Ангарск, господа капитаны! Вас ждут! Прошу следовать за мной!
Впрочем, у него работа такая - узнавать тех, кого приглашают на аудиенцию к начальнику.
Через пять минут господа капитаны оказались в спальне Дедова номера, в которой, как и на Дивноморье, был устроен рабочий кабинет.
Полковник тоже был в штатском.
Обменялись крепкими рукопожатиями, а потом и вовсе обнялись.
Седины у Деда прибавилось
По крайней мере, так показалось Осетру.
Еще через пять минут капитану Щеголеву была выражена благодарность командования за успешное выполнение задачи, и он был отпущен восвояси. А Осетр остался с полковником наедине.
- Вот и ты, мой мальчик, - пробормотал Дед, снова обнимая Осетра, когда Щеголев скрылся за дверью. - Возмужал. Очень возмужал. Встретил бы где-нибудь случайно и не узнал. Похоже, эти месяцы тебя здорово изменили.
- Такие месяцы иных лет стоят! - сказал Осетр. - Было много работы, самой разной. Я ведь даже в качестве наживки на крючке побывал. - Он усмехнулся и прислушался к себе.
Обиды на Деда не было. Ни малейшей. Предназначение «росомахи», известно, - не пирожки выпекать!
Впрочем, Дед тоже не переживал. Он-то о предназначении «росомахи» знал в те времена, когда Осетра еще и проектировать не начали.
- Думаю, ты понимаешь, мой мальчик, что на Кустанае все было сделано правильно? Агентов противника непременно требовалось разоблачить. Несмотря ни на что! А риск для тебя был не столь и велик - ведь ты «росомаха»! Гвардеец! Один из лучших!
- Да я, Всеволод Андреич, в общем-то, и не возмущен, - успокоил полковника Осетр. - Окажись я на вашем месте, думаю, наверное, так же бы поступил.
Дед отодвинулся от него и осмотрел с ног до головы. Словно только-только познакомился…
- Ты не только повзрослел, Остромир, ты еще и помудрел изрядно. Я слышу речь не мальчика, но мужа!
Осетр прислушался к себе.
Так ли он рад встрече, как порой представлял себе, сидя в разведшколе и бегая за прелюбодеями на Кустанае?
Да, рад! Может, и не столь горячо, но все равно рад. Ибо Дед - единственный человек, в котором он уверен. Этот свой до мозга гостей! Этот не предаст! А если предаст, то самую малость, не до конца. Не противникам предаст, а политическим интересам… Это и не предательство вовсе, это работа сотрудника спецслужбы. Та самая - не пирожки выпекать… Впрочем, рогатки тут много серьезнее - Дед знает, что если вздумает предать, и минуты не протянет.
И это абсолютная правда - особенно теперь, когда у Осетра не стало прежних, приобретенных на Крестах и обнаруженных на Дивноморье возможностей.
Полковник положил ему руку на плечо:
- Я был чертовски расстроен, мой мальчик, когда узнал о твоей супруге.
Осетр понимающе кивнул.
Интересно, чем Дед был расстроен? Тем, что Катерина оказалась вражеским агентом, или тем, что умерла? Это соболезнование человека или сотрудника спецслужбы?
Впрочем, разве в данной ситуации это важно? Даже если враг - твой близкий родственник, он должен быть уничтожен. Таковы основы нашей работы. И не только нашей. Так повелось испокон веку во властных коридорах. Ради власти, бывало, матери отравляли сыновей, а сыновья душили отцов. По-другому нельзя. Всякого, кто стоит у тебя на дороге, смети. И без угрызений совести, боже тебя упаси!… Лишь поначалу тебя будет донимать это чувство, а потом, с каждым бесстыдным поступком, она будет вести себя все гибче и беспринципнее. Стальная совесть сделается резиновой. И если ты заключил себя в клетку совести, то клетка эта тоже сделается резиновой. А потом ее и вообще не станет. Ибо в делах, повседневно творящихся вокруг трона, она не нужна, она - не главное…
Да- а-а, я -хороший ученик своих учителей.
- Не стоит расстраиваться, Всеволод Андреич! Все правильно! Собаке собачья смерть!
Дед снова осмотрел его с ног до головы.
- Ты прав, мой мальчик! Собаке собачья смерть… Мы затеяли дело, в котором не может быть нейтральных. Либо ты с нами, и мы положим за тебя свою жизнь. Либо против нас, и тогда не жди от нас пощады. - Дед двинулся к столу. - Ладно, прошлое осталось в прошлом. Присаживайся, Остромир! Давай-ка поговорим о делах, нам предстоящих.
В свой номер Осетр вернулся с двойственным настроением.
С одной стороны, заговорщики определенно продвинулись вперед. С другой, Дед сказал ему напрямик, что Остромиру Приданникову рано пока появляться на сцене в открытую.
Информация о незаконном сыне росского императора каким-то образом просочилась к противникам. Откуда именно прошла утечка - абсолютно неясно. Однако сомнений нет: информацию кто-то слил. Одно время полковник даже ждал задержания - было у него такое предчувствие, - но, видимо, доказательств у противной стороны пока не густо.
К тому же, если закадычные враги в курсе, что Засекин-Сонцев закодирован, нет никакого смысла задерживать полковника.
Все равно от него ничего не узнаешь…
- Надеюсь, ты понимаешь, мой мальчик, по какой причине я не рассказываю тебе о наших ближайших планах, - сказал потом Дед. - Для тебя же пока лучше ничего этого не знать. Ты-то не закодированный.
И даже глазом не моргнул, болт ржавый ему в котловину!
Итогом разговора стало предложение снова спрятать Осетра. Варианты предлагались разные - от учителя физкультуры в какой-нибудь периферийной школе до послушника в монастыре.
- Спрятаться можно. Только есть ли хоть какая-то гарантия, что противники опять до меня не доберутся?
- Нет никакой гарантии. И не может быть. Думаю, ты и сам все прекрасно понимаешь!
- Тогда идти учителем в школу мне бы не хотелось. Зачем подвергать детей опасности? Пусть даже гипотетической…
Похоже, Дед об этой стороне проблемы даже не задумывался. Во всяком случае, в первый момент он был определенно удивлен последними словами Осетра.
Государственное мышление, болт ему!
- В общем, мой мальчик, ты поразмысли. Сейчас ты исчез из их поля зрения. Но рано или поздно они непременно доберутся до Иркута. К тому времени тебе надо отсюда убраться. У нас есть на это всего несколько дней.
- Господин полковник! А как вы думаете, кто они такие? Когда я вступил с ними в активный контакт на Кустанае, мне показалось, что по крайней мере один из них - мерканец.
