– Я подумаю.
Моисей вновь обратил все свое внимание на Валтора, так и сидевшего все это время с флейтой в руках и локтями, расставленными в разные стороны. Как крылья у куриной тушки, подумал, посмотрев на это, Бухлер.
– Переходим к звукоизвлечению.
Со звукоизвлечением дело пошло совсем плохо. Не то чтобы Валтор не мог извлечь из флейты вообще никаких звуков. Но те, что он извлекал, были абсолютно не те. Даже Грир, сидевший за рулем, а потому не вмешивавшийся в образовательный процесс, и тот болезненно морщился всякий раз, как Валтор подносил головку флейты к губам и принимался дуть в нее.
Дул он старательно. Изо всех сил. А если уж называть вещи своими именами, то со всей дури.
Бухлер тщетно пытался втолковать ему, что работать должны не щеки, а губы. Валтор раздувал щеки так, что становился похож на хомяка. И вместо требуемых нот у него неизменно получался только пронзительный свист. Причем все время один и тот же, независимо от того, какие клапаны он прижимал.
В поселке гуманитариев говорили, что любого человека можно научить чему угодно. Врожденный талант и способности определяют лишь то, сколько времени придется на это потратить. Пытаясь научить Валтора играть на флейте, Моисей Бухлер начал склоняться к мнению, что далеко не всякое умение стоит потраченных на него времени и сил.
Валтор же, наоборот, все больше входил во вкус. Взявшись за флейту только в силу необходимости, считая своим долгом разобраться наконец с подарком Мастера Игры, он и сам не заметил, как постепенно занятия начали доставлять ему странное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Когда Валтор начинал дуть в отверстие на головке флейты, он чувствовал необычное волнение. Сердце как будто замирало, а в животе образовывался вакуумный пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Чтобы справиться с этой напастью, Валтор набирал полные легкие воздуха, раздувал щеки и дул. Дул что было сил. Он прекрасно понимал, что красота извлекаемых из музыкального инструмента звуков определяется вовсе не силой, с какой в него дули, но ничего не мог с собой поделать. При первых же звуках флейты необъяснимый восторг переполнял Валтора, и он дул. Дул, как может дуть только рамон – с полной отдачей и самозабвенно. Дул так, будто от этого зависела его жизнь.
В какой-то момент Бухлер подумал, что, наверное, стоит оставить все так, как оно есть. Валтор не собирался становиться профессиональным флейтистом. Знание флейты требовалось ему в самом общем виде, только чтобы понять, что и как с ней вообще можно делать. В конце концов, Моисей ведь и сам не большой мастер игры на флейте. То, что Бухлер мог дать Валтору, он ему уже дал. Остальное же было не в его власти.
Придя к такому выводу, Моисей успокоился и, поудобнее устроившись на сиденье, принялся листать свою собственную книгу об игре в кости. Бухлер любил музыку, но теория Игры представлялась ему куда более увлекательным занятием, о котором он с удовольствием поговорил бы с тем же Валтором, если бы тот не был столь восторженно и безнадежно увлечен флейтой.
Бухлер листал книгу, которую знал наизусть. Валтор мучил флейту, пытаясь заставить ее издавать звуки, хотя бы отдаленно напоминающие музыку. Грир вел машину и взглядом изучал стоявшую перед ним таинственную пирамиду, сделанную юным Моисеем Бухлером непонятно с какой целью, хотя, как утверждают знатоки, цель какая-то непременно должна быть.
Каждый был занят делом.
Поэтому, когда слева от дороги послышался треск ломающихся веток, никто не обратил на это внимания. Какой-то зверь мог продираться через заросли кустарника, преследуя добычу. Или же, наоборот, спасаясь от преследования. В лесу жизнь шла своим чередом.
Звуки приближались, становились все громче. Вскоре на них уже нельзя было не обращать внимания. Ясно было, что сквозь чащу ломится какой-то очень большой зверь.
Но даже тогда люди не обратили на это особого внимания. Они ехали в машине по проложенной через лес дороге. И считали, что находятся в полной безопасности.
Иллюзия рассеялась, когда прямо перед ними на дорогу рухнули два небольших деревца.
Сами по себе упавшие деревья не только не представляли собой никакой опасности, но даже не могли задержать квад, который с легкостью перевалил бы через них. Но следом за деревьями на дорогу из леса вывалилась огромная косматая туша айвура.
Вот это уже был шок.
Такого просто никто не ожидал.
Они разговаривали об айвурах с Мастером Игры. Кнехт сказал, что слепые звери не тревожат обитателей Борея-3, расположенного в самом центре Усопших Земель, поскольку их еще на дальних подступах перехватывали отчаянные шинандзаки, для которых охота на айвуров стала едва ли не любимым развлечением.
В отличие от людей айвур точно знал, куда направляется и с какой целью. Легко, одним движением развернувшись безглазой мордой навстречу движущейся на него машине, айвур разинул пасть, вскинул передние лапы вверх и изготовился к прыжку.
Все происходило как в замедленном кино.
Люди, будто завороженные, ждали, что произойдет. Бухлер держал в руках раскрытую книгу. Грир отчаянно цеплялся за руль. Валтор одеревеневшими руками держал возле губ флейту.
Машина продолжала двигаться вперед.
Что-то должно было случиться.
Согнутые в коленях задние конечности айвура начали распрямляться, как могучие рычаги, выталкивая огромное тело вверх. Никаких сомнений не было в том, что зверь намеревается раздавить машину и находящихся в ней людей, обрушившись на них всей своей массой.
Стопы айвура оторвались от земли.
Даже если бы кто-то невероятно быстрый и ловкий успел сдернуть с пулемета чехол, взвести затвор, прицелиться и нажать на спусковой крючок – смысла в этом все равно не было. Даже если бы очередь из пулемета выбила дух из айвура, безжизненное тело чудовища все равно раздавило бы машину и людей.
Понимая, что изменить уже ничего невозможно, Валтор резко выдохнул.
Высокий, резкий, чистый звук, которого ему никогда прежде не удавалось добиться, вылетел из флейты подобно молнии, разрывающей ткань ночного неба.
Моисей Бухлер, если бы у него на то было время, мог бы засвидетельствовать, что флейта не способна издавать подобные звуки.
В ту же секунду айвур, зависший над машиной с раскинутыми в стороны лапами, исчез.
Грир резко надавил на тормоз.
Машина встала будто вкопанная.
Тишина окутала людей подобно туману, сквозь который можно было видеть только смутные, расплывающиеся, теряющие очертания фигуры.
Совершив усилие, Грир выпрямил сведенные напряжением пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в руль.
– Что это было? – тихо спросил он.
– Айвур, – так же тихо ответил Валтор.
