Гайка тоже не осталась в стороне от дискуссии.
- Да что береты! - вспылила она. - Вы мне лучше скажите, какого ляда они вообще посреди бетонки остановились?! Ведь не для того же, чтобы с нами поговорить! Мы ушли. А они, между прочим, остались. Зачем? с какой целью?
- Мало ли зачем? Привал обычный, - отмахнулся я.
- Ничего себе местечко для привала! - фыркнула Гайка. - Слева скопище гравиконцентратов размером с футбольное поле. Справа - птичья карусель. Размером с карусель.
- Не придирайся, сестрена, - рассудительно прогугнил Тополь. - Тут выбирать особо не из чего.
- Сколько раз я тебя просила не называть меня «сестреной»! - Гайка состроила недовольную гримаску.
Не знаю, до чего бы мы договорились, но пришла пора сходить с бетонки. Я попросил коллектив заткнуться и утроить бдительность.
Поминутно сверяясь с картой и заставляя Тополя обстреливать болтиками каждую подозрительную кочку, я за полчаса провел группу через закраины редколесья.
Мы перевалили через невысокий бугор и наконецто вышли на собственно Сухой Луг. На краю которого нас встретила желтая жестяная табличка:
ЗОНА СПЛОШНОГО ЗАРАЖЕНИЯ400 рентген/час
- Мать моя женщина! - вскричал впечатлительный Тополь. - Ты куда нас привел, изверг? Или у тебя здесь гдето четыре экзоскелета прикопаны?
- Ara. И восемь пар свинцовых трусов.
- А почему восемь? - робко спросил Тигренок.
- Потому что по два на брата, - брякнул я, и мы с Тополем смачно заржали.
- И всетаки, - лицо у Тигренка было бледным, как мел, - четыреста рентген - это очень большая доза. Смертельная почти!
- Вопервых, «почти» не считается. А вовторых, нету здесь четырех сотен рентгенчас и никогда не было!
Ты кому больше веришь - табличке или моим приборам?
- Приборам, конечно.
- Вот и я тоже. Поэтому не поддавайся панике.
Здесь надо сказать пару слов о тамошнем ландшафте или даже не знаю, как это безобразие назвать.
Тут и там - рощицы мутировавшей крапивы в два человеческих роста. И абсолютно сухой притом. Будто кто специально эти рощицы исполинским феном высушил.
Почти все районы произрастания крапивы были на карте помечены как «горячие пятна». Это значило, что соваться в них без крайней надобности ни в коем случае нельзя. Четырехсот рентген/час там, пожалуй, все равно не было, но нагулять себе месячный курс дорогущей реабилитации в киевской радиологической клинике можно было за милые веники.
Почти все свободные проходы между куртинами крапивы заросли болотным хвошом в метр высотой.
Вид у хвоща был такой доисторический, такой мезозойский, что казалось, на нас вотвот выскочит некрупный динозавр размером с лошадь.
В реальности же вместо динозавров в хвошах водились какието странные птицы, похожие на помесь сойки со страусом. Полуобглоданные трупы этих птичек встречались довольно часто, придавая пейзажу ни с чем не сравнимое своеобразие.
- Далеко еще? - сварливо спросила Гайка.
- С какой целью интересуетесь, дамочка? - спросил я, чтобы ее позлить.
- Да есть у меня подозрение, что мы с дороги сбились.
- Такое никак невозможно. Я на карту все время гляжу.
- А если карта, которую тебе Синоптик слил, гнилой оказалась?
- Может, и так. Да только поздно заднего включать! В крайнем случае сейчас новую тропу сами провесим! - с вызовом сказал я, попутно охреневая от собственной наглости.
- Эй вы, молодожены, кончай драки, - раздался голос Тополя. Он стоял к нам спиной и тщательно ощупывал местность в бинокль. - Вижу вторую табличку!
- Все как и должно быть по карте Синоптика! - сказал я Гайке с торжеством.
Когда мы подошли к табличке на расстояние вытянутой руки, стала различима надпись, изрядно попорченная ядовитозелеными полосами неясного происхождения.
ЗАПРЕТНАЯ ЗОНАВЕДЕТСЯ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕКаковую надпись я и прочел вслух с пафосными кавказскими завываниями:
- Стой, брат, да? Запэрэтная зона, слюшь. Вэдотса агон на паражэниэ, э?
Грубо и подетски, согласен. Но Гайка улыбнулась, а для меня женская улыбка дорогого стоит, люблю я женские улыбки.
- Правда, что ли, про огонь на поражение? Или тоже свист? - поинтересовался Тигренок, напустив на себя бывалый вид. Голос его уже не дрожал. Чего, впрочем, нельзя было сказать о руках.
- Практика покажет, - недобро ухмыльнулся Тополь.
Я тоже ухмыльнулся. Потому что знал - никакого огня тут не ведется.
В какомто смысле «каперы» слишком ленивы для того, чтобы держать на мушке все дальние подступы к своей базе. С другой стороны, мы всетаки находились на их официальной (пусть и не афишируемой) тропе, а в таких местах даже самые отмороженные кланы не ваяят кого попало. По крайней мере не валят без предупредительной стрельбы.
Карта Синоптика требовала, чтобы, дойдя до этой таблички, мы повернули строго на восток и держались этого курса сто семьдесят метров, пока не дойдем до Телефонной Будки.
Я вам скажу, это были опасные сто семьдесят метров.
Взять хотя бы рощи мутантной крапивы. Проход между ними был здесь совсем узехоньким. Фактически нам предстояло пройти тесным ущельем, протискиваясь между смертельно ядовитыми растениями и опасными аномалиями.
Мы с Тополем посовещались и пришли к выводу, что самое умное в нашем положении - идти поальпинистски, обвязавшись всем одной веревкой (которая у Тополя, конечно же, была). Гайка, само собой, развыступалась. Но мы быстро заткнули ей рот неопровержимыми аргументами и непробиваемыми доводами.
До Телефонной Будки мы добрались без особых приключений. Не считать же за таковые птичью карусель, которая коварно выхватила у Тигренка, как всегда клацающего клювом, его любимую флягу с минералкой. Выхватила бы она и самого Тигренка, если бы не наша веревка, которая спасительной пуповиной связывала его с Гайкой.
В общем - обошлось.
Мы остановились у так называемой Телефонной Будки, утерли вспотевшие лбы.
Странное это было зрелище. Начать с того, что самой будки в квадрате карты, помеченном «Телефонная Будка», уже практически не осталось. Ее железный остов полностью сожрали ржавые волосы. Стекло осыпалось. Резиновые уплотнители истлели.
Ржавые волосы, лишенные питания и опоры, попадали в конце концов на землю. Где и образовали вокруг телефонного аппарата, висящего в воздухе на какомто чудом сохранившемся штыре из совершенно неопознаваемого черного материала, зловещую рыжую кляксу.
