Но спокойно продрыхнуть до завтра нам не удалось. Какой звук меня разбудил — я не понял. Может, и не звук вовсе. Что-то заставило среди ночи подскочить, попялиться в темноту, лишь слегка разбавленную дальним отсветом фонаря на соседней улице (общего освещения тут не было — у каждого дома двор и ближайшие окрестности освещались собственными фонарями, и свои мы включать на всякий случай не стали), и все же подняться, хотя ноги и особенно «перекачанная» вчерашними переносками тяжестей спина были категорически против. Не хотелось спать. Точнее, хотелось, но не моглось. Драло какое-то внутреннее беспокойство — как будто что-то важное мы упустили. Пытаясь втолковать подкорке, что она, мягко говоря, неправа, — тщательно, по шагам вспомнил все защитные меры, принятые вечером.
Мы ночуем в прочном строении с решетками на окнах. Двери стальные, заперты — передняя и нижняя на замок, задняя, пропиленная нами, — засунутым в прочную стальную ручку ломиком, распертым о косяк. Пол и потолок — бетонные плиты, мы со всем нашим арсеналом упаримся ломать, не то что не пользующиеся инструментами беспокойники, будь они хоть трижды мутанты. Но все же что-то меня плющило. Что же мы сделали не так? Получалось, что дело не в доме. Что-то раньше? Что тут вообще произошло? Поселок не был эвакуирован: военные про него просто не вспомнили — такой он был, не афишируемый особо. Однако покинут весь и полностью — почему? Почему застрелилась молодая здоровая тетка, не укушенная зомби? Только потому, что заигралась в готику и вообще была дура? Объяснение простое, но не слишком устраивающее. Дуры в таких домиках не очень-то живут. Точнее, они, может, и дуры в интеллектуальном смысле, но в умении определить, с какой стороны у бутерброда семга с маслом, а с какой сухая корочка, им не откажешь при всей классовой ненависти. Потеряла все и решила не жить? Не вяжется как-то. Погибли близкие? Ну может быть… Но она тут такая одна, а весь остальной поселок куда делся?
Так я стоял, катал в голове варианты, посматривал в окно, завешенное неплотной шторой, — пока мое внимание не привлекло шевеление у противоположного дома. Видно было плохо — действие происходило в тени. Что-то возилось сперва у двери, потом переместилось к окну. Приперся, значит, беспокойничек — учуял необратимый труп… Но что он делает? Стекол в том доме еще не было, только решетки — не такие эстетичные, как на «нашем»: прямоугольная сетка из вертикальных и горизонтальных прутьев. Так что если мертвяки чуют запах — учуять он вполне мог… Интересно, это обычный зомби или уже нет? Хотя чего интересного — интереснее, смогу ли я его лихую башку в темноте на прицел поймать… Для картечи далековато, и автоматы у молодежи — надо одиночной пулей в голову… По винтовке на комнату мы на всякий случай предусмотрели — точнее, по карабину. Пока без оптики — ее ж пристреливать надо…
Я нашарил СКС, подвинул движок на прицеле в самое заднее положение, подумал — и передвинул чуть вперед. Это по человеку бывает «прямой выстрел», когда пуля хоть в какое-то место тела да попадет. Зомби в какое-то место не надо — надо точно в голову. А до цели меньше ста метров, так что ставим не на «П», а на «50»… Оттянул и бросил затвор. В тишине ночной комнаты щелкнуло резко и звучно. Иринка подскочила, глаза дикие:
— Что, что?
— Зомби у соседнего дома. За покойницей пришел. Или даже прискакал.
— Мутант?
— Не пойму, темно. Но двигается быстро.
— Думаешь стрелять? Перепугаешь всех…
— Пока не знаю. На всякий случай приготовился.
Иринка тоже подошла к окну. На мертвяка свет не попадал — только слабое отражение от стоящего через один в нашем ряду дома из белого кирпича. В общем, у негра сами знаете где, если и темнее, то не сильно. Осветить фонарем или пока не стоит? Если обычный зомби — можно забить на него и продолжать спать. А если нет? Допрыгнуть до окна мутанту не проблема — тот, в тельняшке, так прыгнул, что сетку прогнул, мы вдвоем ее обратно еле выгнули, и то при помощи лома и какой-то матери… Тут проволока потолще, зато хитровыгнутая: если сильно надавить — потянется. Да и окно нам еще пригодится — не май месяц… Но что он там делает? Слюнки пускает на дохлую царевну? Или решетку грызет? Двойной стеклопакет надежно отсекает все звуки — поди догадайся… Медленно, бесшумно поворачиваю ручку окна. В щель сразу врывается холодный воздух и звуки — резкий скрежет железа по бетону и какое-то сипение. Непонятное, но крайне противное. Оно что, дышит? Может, это и не зомби никакой? Но и на человека не похоже — чего ради человеку среди ночи ломиться в недостроенный дом, когда кругом полно готовых? Да и не человеческое это дыхание. Может, он так нюхает? Все звери нюхают, прогоняя воздух через нос. Им просто — они все равно дышат. Зомби не дышат, но если им нужен нюх — надо как-то хотя бы имитировать дыхание… Попытался припомнить, дышали хоть как-то виденные мной мертвяки? Не помню. Как-то не до того было…
Внизу тихо. Без движения разглядеть серую тень существа в серой тени здания было вообще невозможно. Однозначно мертвяк — живое существо так замирать не способно… Мертвяк посидел неподвижно, потом вновь засипел, движение… Кажется, он висит на окне, упершись ногами в стену, а руками держась за решетку. Еще движение, опять скрежет… Он что, выдирает решетку вот просто так, силой? Ни хрена себе… И тут мозаика вдруг сложилась: окна разграбленных коттеджей — они же все были вот так выдраны изнутри наружу! Вот почему отсюда все разбежались — по ночам тут гуляет супермутант, которому не фиг делать вырвать решетку в окне и залезть в дом. И сожрал он… ну как минимум пятерых — припомнил я количество вырванных окон. Не за драгоценностями же он туда ломился… Надо эту зверюгу срочно кончать. Пока он нас не учуял… Фонарь был у меня уже в руке — в одной фонарь, в другой карабин. Среагирует мутант на свет? Может… Подобрать момент, когда он тянет решетку? Или, наоборот, когда отдыхает? Живое существо ловить надо за работой. А неживое — скорее, наоборот. Кровообращения у него нет, значит, все процессы происходят прямо в мышцах. А для любого процесса нужно время. Он тянет, устает, потом восстанавливается…
Скрежет прекратился. Ну пора! Отталкиваю раму в сторону, направляю на чудище одновременно фонарь и карабин. Ух, ну и зверюга! В узком луче фонаря вырисовалась немыслимо мускулистая, даже не антропоморфная уже туша. Длинные жилистые руки держались за решетку, выгнутую горбом, но пока еще остающуюся в стене залитыми прямо в бетон вертикальными штырями. Двумя из пяти — остальные чудовище уже вырвало. Спина существа горбилась горой за маленькой на ее фоне головкой. Мощных челюстей, как у прошлого мутанта, не было. За ненадобностью — этот жрал свои жертвы уже неподвижными. Или ручищами рвал и жрал… Яркий свет мертвяк заметил — голова его, до того чуть ли не засунутая в решетку — видимо, поближе к сладкому запаху, — повернулась в нашу сторону. Карабин уже лежал цевьем на раме, приклад у щеки и палец на спуске — мне оставалось только аккуратно потянуть крючок.
