— Уж будь уверен, старый друг. Сказал бы. Даже если бы я и был таким отродьем, каким меня считает Осма, и сумел бы обмануть его… Тебе бы я соврать не смог. Только не тебе, исполнитель Фишиг.
Охранник постучал в дверь камеры.
— Ещё минутку! — прокричал Годвин и снова обернулся ко мне. — Съешь свой ужин.
— Тебя Осма за этим прислал? — спросил я.
— Проклятье, нет! — оскорблённо прорычал он.
— Все в порядке. Я и не думал об этом.
Охранник постучал снова.
— Хорошо, будь ты неладен! — фыркнул Фишиг.
— Увидимся завтра, — сказан я.
— Да, — ответил он. — Но сделай кое-что для меня.
— Только скажи.
— Поужинай.
Предположительно около полуночи начались судороги. Они пробудили меня от дурного сна. Боль пронзала все тело, а сознание словно оцепенело. Я не чувствовал себя так плохо с тех пор, как почти за два года назад на Лете Одиннадцать во время Тёмной Ночи меня отравил Пай.
Я попытался подняться и рухнул с койки. Живот скрутило спазмом, и я вскрикнул. Меня рвало остатками жуткого ужина. Меня терзал то лихорадочный жар, то смертный озноб.
Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы доползти до двери, и как долго я молотил в неё кулаками. Несколько минут или много часов.
Сознание отступало перед спазмами и усиливающейся агонией.
— Святой Император! — воскликнул охранник, когда открыл дверь и увидел меня в свете фонаря.
Он закричал, потом раздался топот ног, бегущих по коридору.
— Он болен, — услышал я слова охранника.
— Оставьте его до утра, — сказал другой.
— Он умрёт, — нервно ответил первый.
— Пожалуйста… — прохрипел я, протягивая руку. Пальцы парализовало и скрутило в уродливую клешню. Прибыли остальные. Я услышал голос Фишига:
— Ему нужен врач. Профессиональная помощь.
— Не позволено, — возразил охранник.
— Мужик, ты глянь на него! Он же умирает! У него какой-то приступ.
— Пропустите, — произнёс чей-то голос. Подоспел тюремный санитар. Его сопровождал Риггре. Дознаватель выглядел так, словно его вынули из постели.
— Он симулирует, оставьте его! — высокомерно заявил Риггре.
— Заткнись! — прорычал Фишиг. — Посмотри на него! Это не симуляция!
— Он мастер обмана, — ответил Риггре. — Возможно, он слизал свинцовую краску с двери, чтобы лучше сыграть спектакль, но тем хуже для него. Это обман. Оставьте его.
— Он умирает, — настаивал Фишиг.
— Похоже, он серьёзно болен, — озабоченно произнёс охранник.
Неожиданно меня скрутили новые мучительные судороги. Надо мной склонился санитар, и я услышал писк медицинского ауспекса, который он вытащил из своей фармакопеи.
— Это не симуляция, — пробормотал санитар. — У него припадок. Невозможно специально настолько неестественно напрячь мускулатуру. Уровень кислорода в крови упал до тридцати процентов, а его сердце дефибриллирует. Он умрёт менее чем через час.
— Сделайте ему укол. Приведите его в чувство! — завопил Риггре.
— Не могу, сэр. Не здесь. Здесь для этого нет средств. Ох! Император, вы только посмотрите! У него открылось кровотечение из глаз и носа.
— Сделай же что-нибудь! — закричал Риггре.
— Надо доставить его в больницу. Ближайшая в Каср Дерт. Нам надо срочно перевезти его туда, иначе он умрёт!
— Это смешно! — сказал Риггре. — Вы должны сами что-то сделать…
— Не здесь.
— Организуйте вылет, Риггре, — твёрдо произнёс Фишиг.
— Это пленник Инквизиции первого уровня! Мы не можем просто так вывезти его отсюда!
— Тогда позовите Осму…
— Он на ночь уехал на материк.
— Хотите оказаться первым, кто доложит Осме, что его драгоценный пленник подох на полу этой камеры? — Фишиг перешёл на шёпот.
— Н-нет…
— Тогда об этом ему скажу я. Объясню Осме, что его человек, Риггре, лишил его права завершить самое серьёзное расследование в жизни просто потому, что не озаботился вызвать транспорт и позволил Эйзенхорну умереть от токсического шока в тюремном отсеке!
— Вызывайте транспорт! — закричал Риггре на охранников. — Сейчас же!
Они вынесли меня на носилках к посадочной площадке во вьюжную мглу. Спорящие перекрикивали вой резкого порывистого ветра. Санитар поставил мне капельницу и пытался подавить симптомы, введя несколько препаратов из своего скудного запаса.
На площадке замерцали посадочные огни, холодные и белые. В их свете кружащиеся снежинки казались чёрными точками.
Сотрясая камень своими дюзами и разбрасывая во все стороны снег, прибыл кадианский лихтер.
Меня внесли в освещённый зеленоватым светом салон. Холод и отвратительная погода остались за закрытым люком. Я почувствовал, как сильно накренилось судно, когда мы взлетели и развернулись к материку. Фишиг подтягивал ремни, удерживающие меня на койке. Я слышал, как, перекрикивая рёв моторов, Риггре орёт на пилота.
Фишиг незаметно извлёк из своего плаща пузырёк с какой-то жидкостью и вставил его в капельницу. Почти тут же я почувствовал себя лучше.
— Лежи спокойно, дыши медленно, — зашептал Фишиг. — И крепись. Скоро начнутся… ухабы.
— Контакт! Три километра, посадка будет тяжёлой! — выпалил второй пилот.
— Это ещё что за чушь? — требовательно спросил Риггре.
Раздалось тревожное попискивание приборов.
— Именем Золотого Трона! Они же целятся в нас! — воскликнул пилот.
— Внимание, челнок, — затрещал по открытому вокс-каналу голос. — Приземляйтесь на острове к западу отсюда. Пять два на три шесть. Немедленно, или мне придётся вас сбить!
Постепенно ко мне стало возвращаться зрение. Я оглядел залитую зелёным светом кабину и увидел, как Риггре вытаскивает лазерный пистолет.
— Это что, измена? — спросил он, глядя на Фишига.
— Мне кажется, вам лучше поступить так, как приказано, и немедленно приземлиться, — спокойно ответил Годвин.
Риггре попытался выстрелить, но резкий свет вспыхнул секундой раньше. Фишиг сжёг дознавателя потоком огня из цифроорудия, встроенного в кольцо джокаэро, надетое на его указательный палец. Как я понял, это было одно из украшений Максиллы.
Фишиг выстрелил ещё раз, превратив в пар вокс-систему.
— Садись! — приказал он пилоту, наводя на него кольцо.
Челнок совершил аварийную посадку, выпав из бурана над скалистым берегом необитаемого островка.
— Руки на головы! — приказал Фишиг экипажу, вытаскивая меня через люк.
Вокруг бушевала снежная буря. Я с трудом мог идти, и Годвину приходилось помогать мне.
— Вы отравили меня, — прохрипел я.
