— А жрецы в Аринденете? Мы должны предупредить их.
Силдаан равнодушно пожала плечами.
— Они умны. Они во всем обвинят меня и скажут, что ухаживают за теми, кого я приказала бросить. Во всяком случае, я бы на их месте поступила именно так. В конце концов, нельзя помочь тому, кто не хочет помочь себе сам.
— А где Лиит?
— Лиит выбрал другой путь, — ответила Силдаан, не оглядываясь, и зашагала прочь от ложбины, возвращаясь к мосту и городу за ним. — Идем. Флот войдет в гавань через два часа. А нам еще предстоит произвести облаву на Аль-Аринаар.
Хитуур немного помедлил, задумчиво глядя вслед Силдаан. Она изменилась. Стала жестче. Так ли все будет на самом деле, как говорит Ллирон? Действительно ли эльфы никогда не смогут стать другими, неизменно руководствуясь низменными инстинктами? Силдаан хорошо играла свою роль. Жестокость в глазах и холодное равнодушие в душе. А ведь всего десять лет назад она считала большой честью для себя быть принятой в ряды высшего духовенства Аринденета и говорила только о том, как распространить гармонию еще дальше, создавая нерушимые связи между кланами.
Но это было до того, как она стала второй после Ллирон жрицей Шорта в лесном храме. Именно там и началось ее перерождение. И еще она никогда не жила на Хаусолисе. Никогда не знала ужасов войны. Она ее обожала. А Хитуура тошнило от крови. Ллирон показала ему путь, когда он погрузился в пучину отчаяния, поняв, что семья его погибла безвозвратно, оставшись по ту сторону рухнувших врат. Хитуур верил в то, что проповедовала Ллирон. А вот ее методы достижения цели ему претили. Воспоминания о том, как он предал Джаринна, приводили его в ужас. Он знал, что отныне и до конца дней своих не сможет избавиться от кошмаров. Он не заслуживал права на новую жизнь.
Силдаан не заметила, что он так и не тронулся с места. Вздохнув, он поспешил за нею следом. Его обогнал вожак людей, уродливый здоровяк по имени Гаран с покрытым язвами лицом и лютой ненавистью в глазах, и положил руку на плечо Силдаан. Она сбросила его руку и развернулась к нему, отталкивая его прочь.
— Разве я не говорила тебе, чтобы ты не смел прикасаться ко мне, короткоживущий?
Гаран примирительным жестом развел руки в стороны.
— Эй, расслабься. Мы ведь работаем вместе, верно? Я всего лишь хочу убедиться, что ты поступаешь правильно.
— Ты опять сомневаешься во мне?
Гаран напустил на себя выражение оскорбленной невинности. Хитуур следил за их разговором со всевозрастающим интересом.
— Теперь, без Лиита, кто еще будет твоей совестью?
В глазах Гарана вдруг вспыхнуло пламя. Силдаан прошипела что-то сквозь стиснутые зубы и метнула быстрый взгляд на Хитуура, явно недовольная тем, что он откровенно подслушивал их перепалку. Она отошла в сторону, поманив за собою Гарана. Хитуур улыбнулся. Он обладал очень острым слухом. Дождя сегодня еще не было, и его ничто не отвлекало, не считая негромкого неумолчного шума леса.
— Никогда больше не вспоминай о нем. Никогда больше не смей пытаться уязвить меня, словно личинка ядовитой мухи, поселившаяся у тебя под кожей. Не забывай о том, кто тебе платит. И благодаря кому ты все еще жив.
— Я жив только благодаря самому себе, Силдаан. Это — моя работа. И я никогда не забываю о том, кто мне платит. Этим я зарабатываю себе на жизнь. Но ты платишь мне не только за мой меч, но и за мои советы. Поэтому я хочу знать, почему ты беспрепятственно позволяешь большому количеству наших злейших врагов и трем тысячам иниссулов раствориться в лесу. Ведь они обязательно примутся мешать тебе и попробуют сорвать твои планы. Ты говоришь, что их мало. — Он ткнул большим пальцем себе за спину. — Но ведь там осталась большая часть уцелевших иниссулов, не так ли?
Силдаан провела рукой по волосам и медленно покачала головой. Хитуур заметил, как ощетинился Гаран, когда она досадливо прищелкнула языком.
— Вот поэтому ты и не можешь советовать мне ни в чем, кроме того, как убивать мечом или магией, не правда ли? Ты ведь совершенно не разбираешься в умонастроениях эльфов, верно? И уж, во всяком случае, в том, как мыслят иниссулы.
— А разве тебя это удивляет?
— Ничуть.
— Ну, так просвети меня. Помоги мне узреть свет твоего расчудесного плана.
Гаран в бешенстве уставился на Силдаан. Предводитель наемников едва сдерживался. Хитуур на миг даже задумался над тем, а кто из них победил бы в схватке один на один. Силдаан блестяще владела ножом. Как и все жрецы, впрочем, хотя очень немногие из них носили при себе оружие. Да и голыми руками она могла убить кого угодно. Во всяком случае, куда быстрее и лучше Хитуура. Но она все-таки не была ТайГетен. Она ни разу не продемонстрировала свойственной им уравновешенности, гибкости или скорости реакции.
Гаран же, напротив, являл собой сгусток грубой силы. Он будет очень удивлен, когда Силдаан окажет ему достойное сопротивление, но Хитуур живо представил себе, как он орудует своим длинным двуручным мечом, и спросил себя, а найдется ли вообще эльф, способный отразить хорошо поставленный удар. Пожалуй, было бы недурно посмотреть на их схватку. И Хитуур не был уверен в том, что знает, кого хотел бы видеть победителем.
Силдаан взмахом руки указала на тропический лес и вновь зашагала вперед. Гаран пристроился слева от нее, приотстав на шаг и с раздражением глядя на жрицу из-под нахмуренных бровей.
— Где-то там сейчас собрались более трех тысяч мирных иниссулов. Большинство из них жили в городе с тех самых пор, как попали сюда, или вообще родились здесь. А те, кто раньше жил в лесу, переселились сюда тоже не просто так. Из них никогда не получится новых воинов ТайГетен. Это — изнеженные iads и ulas, которые привыкли иметь крышу над головой, мягкий матрас, на который можно улечься, и горячую пищу, когда им вздумается проголодаться, причем свои любимые свежие продукты они покупают на рынке.
— А теперь представь, каково им сейчас. В городе с ними жестоко обошлись представители других кланов. Их избивали и насиловали. Они чудом избежали страшной смерти в храме. Зато теперь им приходится искать спасения в тропическом лесу, где под каждой веткой и на каждом шагу их подстерегает опасность. Укрыться от дождя они отныне могут только под листьями, а спать, если они вообще смогут заснуть, им предстоит на земле, кишащей ползающими и кусачими насекомыми и рептилиями.
— Они неизбежно будут голодать. Жалкая кучка ТайГетен не сумеет накормить три тысячи эльфов. Они будут страдать от жажды, пока не наткнутся на ручей с чистой водой. Они ушли без ничего, почти голыми, прихватив с собой лишь кое-что из одежды. Какую-нибудь ценную книгу. Они настолько не готовы к жизни в лесу, что по сравнению с ними ты выглядишь ветераном лесных войн.
