— Ты, эта… в самом деле… товойт… — прохрипел здоровяк слева от Джефри и посмотрел на приятеля.
— Давай, а… — просипел второй бугай. — Нам нельзя опаздывать, плохо будет.
— Мне нужен документ с вашими полномочиями, — продолжал гнуть свою линию дылда и на всякий случай поправил автомат. — Вдруг вы шпионы и хотите выкрасть подельника.
— Совсем охренел?! Не, парни, вы это слышали? — Джефри посмотрел на спутников, те кивнули, мол, слышали, не глухие. — Последний раз говорю — пусти.
— Не пущу, — Каланча передёрнул затвор. — Гони документ.
Джефри вздохнул.
— Вот придурок. Ты зачем такой длинный вырос? До тебя пока дойдёт снова ночь наступит.
Он делано засмеялся и неожиданно швырнул полотенце в охранника. Белая тряпка угодила в лицо Каланче, тот выпустил очередь из автомата, пули воткнулись в землю в том месте, где недавно стоял синемордый. В следующий миг дылда уже валялся у дверей, а на нём сидел Джефри и душил полотенцем. Охранник извивался под ним как змея, сучил ногами, бил руками по бокам.
— Где вы там, идиоты? — заорал Макклин. — Вяжите быстрей, пока я не придушил его.
Здоровяки кинулись на помощь. Сиплый, подобрал с земли автомат Каланчи, отстегнул ремень, бросил напарнику. Хриплый подбежал к Джефри, заломил ему руку за спину, накинул ременную петлю.
— Ты что делаешь?! — завопил Макклин. — Длинного вяжи!
В этот момент дылда под ним резко выгнулся, Джеф упал и сильно приложился головой о землю. В глазах потемнело, мятежник услышал эхо удара внутри черепа, уши будто заткнули ватой.
Когда мир снова наполнился светом и звуками, Макклин увидел Каланчу. Тот сидел со связанными за спиной руками, упираясь затылком в край радиаторной решётки и мычал. Нормально говорить ему мешал кляп из полотенца, глубоко засунутый в рот кем-то из помощников Джефа.
Вцепившись пальцами в хромированные рёбра решётки, в окно выглядывал Кунц. Почерневшие губы растянулись в улыбке, оголяя провалы выбитых зубов.
— А я говолил, ты есё позалеесь.
— Заткнись! — рявкнул Джеф, зашипел от боли и осторожно повёл плечом, прислушиваясь к ощущениям. Вывиха нет, связки целы, видимо просто потянул мышцу. Он бросил злобный взгляд на хриплого и повернулся к узнику: — Готовься, ублюдок, сейчас на допрос к начальнику пойдёшь! Эй, ты, — он поманил к себе второго помощника, — дай сюда полотенце.
— Так это нет его… — засипел тот, — оно же у Каланчи во рту.
— Ну и что? Воплей не слышал? Дай ему в морду, чтобы заткнулся и всё.
Сиплый двинулся к связанному охраннику, тот замычал, задёргался, елозя ногами, но вскоре затих, получив мощный удар по голове. Здоровяк вырвал кляп у него изо рта, встряхнул, расправляя скомканную ткань.
— Скрути в жгут, — приказал Джеф и повернулся к арестанту:
— А ты отойди от окна, встань спиной к двери, руки за спину, ноги на ширине плеч. Живо!
Кунц отпустил рёбра решётки, скрылся в глубине камеры. Джефри заглянул в окно, пленник стоял спиной к двери.
— Свяжите его и мигом в палатку к начальнику штаба. Бугаи ворвались в тюрьму. Макклин видел, как дверь камеры распахнулась, Хриплый уронил арестанта на колени, выхватил полотенце из рук сиплого и туго стянул им запястья узника.
— Ты сто делаесь? Больно! — возмутился Головастик. — Ослабь узел, по-селовесеськи тебя плосу.
— Ещё чего! Ты эта… давай туда эта… иди, а то я… — он сунул под нос арестованному увесистый кулак.
Кунц тяжело вздохнул, опустил голову, развернулся и медленно побрёл к выходу из камеры.
— Чего шеперишься?! — прикрикнул хриплый и толкнул его в спину.
Дик полетел головой вперёд, запнулся о порог и бухнулся на пол. Две пары крепких рук подхватили его, вытащили на улицу, бросили к ногам Джефри.
— Вставай, ублюдок, чего разлёгся? — сказал тот и врезал Дику по рёбрам.
Кунц скорчился от боли и получил ещё несколько пинков.
— Тащите его, — услышал он и почувствовал, как снова взлетает в воздух.
Головастика протащили через весь лагерь, приволокли в палатку начальника штаба и бросили на брезентовый пол.
— Надо же, успели, — усмехнулся Штольц, подкручивая усы. — Вы двое свободны, — махнул он рукой рослым парням. — А ты, — его палец нацелился на Джефри, — выйди вон и никого сюда не впускай. И смотри, чтоб как в прошлый раз не получилось.
— Есть! — вытянулся Макклин и выскользнул за полог следом за бугаями.
— Садись! — Зигмунд указал взглядом на гостевой стул возле стола.
— Не могу. Связанные луки месают. Мозет развязесь? — спросил Кунц, зияя провалами выбитых зубов.
— Не дождёшься. — Зигмунд повернул спинку стула к столу. — Садись!
Головастик оседлал сиденье, немного поёрзал задом, ища удобное положение, лёг подбородком на высокую спинку.
— Я вчера был у Че Гуано, доложил ему о гибели эскадрильи, — сказал Штольц, усевшись за стол. — Он сразу раскусил твой подлый замысел и приказал выбить из тебя признание. Говори, я записываю.
Начальник штаба подвинул к себе лист бумаги, взял со стола ручку и приготовился писать.
Кунц поднял голову. На потолке дремало несколько крупных ночных мотыльков. Чёрные линии и точки на сложенных треугольниками крыльях походили на черепа. Примерно с десяток ликов смерти смотрело на него пустыми глазницами, скалясь тёмными пещерами ртов.
— Ну, мне долго ждать?
Дик перевёл взгляд на Штольца, криво усмехнулся, заговорил:
— Я, Дик Кунс, улозенес объединённой Феделасии населённых планет, вссупил в ляды двизения за независимоссь…
Зигмунд записывал, высунув язык от старания. Ручка со скрипом скользила по бумаге, выводя неровные строчки с ошибками.
— …где и слузил велой и плавдой великому команданте Фиделю, пока не пал зелтвой плеступного заговола.
— Молодец! — выдохнул Штольц, разминая пальцы. Всё-таки руки настоящего камрада больше привыкли сжимать оружие, нежели рисовать каракули на бумаге. — С этого момента давай подробнее. Какой заговор? Кто его автор? Каким образом ты стал жертвой? Давай, давай, не стесняйся. Чем больше расскажешь, тем больше шансов, получить снисхождение.
— Ладно, сам наплосился. Писы. Инициатолом заговола плотив камлада Се Гуаны и всей его алмии был не кто иной, как пледатель…
Начальник штаба вытянул шею, стараясь не упустить ни одной детали.
— Чего остановился? Кто предатель? Говори!
— Ты и плавда хосесь знать его имя? — удивился Головастик.
— Хватит паясничать! — хлопнул по бумаге Зигмунд. — Или ты мне сейчас всё расскажешь, или я заставлю тебя говорить по-другому.
