учить кого-то?
— Ма, — вздохнул я, уловив знакомую интонацию. — Считаю. И, в конце концов, в моем возрасте Саша уже возглавил компанию.
— Одно с другим не путай, — она прошла к Алене, посмотрела на нее как на манекен в витрине и тут же потеряла интерес. — Позже решу этот вопрос…
— Не решишь, — я скрестил руки на груди, не дав ей сменить тему.
— Соломина, оставь нас, — холодно сказала мама. Я незаметно кивнул Алене и она, коротко кивнув, вышла. — Знаешь, Кузя, — она села на стул, — быть взрослым, это не только возможность принимать решения самостоятельно, но и отвечать за последствия своего выбора. Так же, как и выйти замуж не значит повзрослеть.
— У Оксаны есть смягчающие обстоятельства, — я взял стул и подвинул поближе, чтобы сесть напротив. — Любовь, — ответил я на ее взгляд.
— У тебя, я надеюсь не такие же мотивы?
— Нет, — я рассмеялся. — Если ты об Алене, то тут все по-другому. У нее есть потенциал, вот и все.
— Давно ты решил ее тренировать?
— Мы уже прошли вторую фазу брони духа. Думаю, полгода и она освоит мерцающую защиту, — видя ее недоверчивый взгляд, добавил. — Я же говорю, тут особый случай, — опередил ее следующую реплику. — Понимаю всю ответственность и все, какие бы то ни было возможные последствия. И она тоже в курсе, насколько это… кхм… небезопасно.
— Дети, дети, — она покачала головой, — где же я это упустила.
— Не упустила, а привила излишнюю самостоятельность.
— Хорошо, господин «самостоятельность», расскажи маме, с кем это ты подрался? От тебя искажением разит за километр.
— Это я новую технику отрабатывал. Кстати! Ма, представляешь, я ограничение снял! А ты говорила, что нельзя, что наставника надо искать. Фигня вопрос…
— Кузя! — сердито посмотрела она на меня.
— Прости. В общем, я тут с огненным мастером поспорил. Он в Оксану стрелял, на ее мужа покушался, пришлось с ним серьезно поговорить и… Ма, не кипятись. Поговорил и голову открутил. Я узнал, что он вместе с одноруким Семеном приятели старые и у них есть на наше семейство зуб. Не знаю, чем мы им насолили. И очень хочется узнать.
— Когда мы в спешке уезжали, — сказала она грустно, — я поклялась, что однажды мы вернемся и отомстим. Прошло немало лет, но получается, что ни я, ни они ничего не забыли. Слишком много крови пролито. Расскажи я тебе раньше, ты сбежал бы неподготовленный. Ты до сих пор не готов.
— Это я-то не готов? — даже удивился я.
— Глупый, — она встала, обошла стул и обняла меня сзади, поставив подбородок на макушку. — Ты сильный, очень сильный. Отец гордился бы тобой. Я горжусь. Если бы нам противостоял любой из родов, будь то Трубины или Хованские, я бы не беспокоилась. И если выбирать между местью и вами, моими детьми, я выбираю вас.
— Ма, ты же понимаешь, если я влез, то пойду до конца. Иначе просто не смогу спокойно спать.
— Еще бы я не знала, — я не видел, но наверняка она улыбнулась. — Мне не удалось уговорить Сашу четыре года назад. А тогда я была намного настойчивей. Представляешь, он почти забрал у меня контроль над организацией. Отчитывается раз в месяц о проделанной работе и считает, что этого достаточно.
— Не удивлюсь, если у него все готово к масштабной высадке наших войск на побережье России, — рассмеялся я.
— Почти, — поддержала она. — Как бы мне хотелось сказать, что ты готов и показать самую секретную технику клана, но, увы, ты выпросил ее в двенадцать. Кстати, — вспомнила она. — Я же почти нашла для тебя учителя. Михаил Арсеньевич, помнишь?
— Не, — запротестовал я. — Из него же песок сыпется.
— И пока не весь высыпался, — наставительно сказала она, — тебе надо многому у него научиться.
— Я подумаю, — вздохнул я, решив сменить тему, пока мне не навязали учителя. — Но, ты обещала рассказать, что произошло девятнадцать лет назад.
— Обещала. Но, сейчас для этого не время, так как нас ждет семейный ужин. Кузя, позови Оксану. Я бы хотела поговорить с ней до того, как все соберутся за столом, — она наклонилась и чмокнула меня в щеку. — А пока ты будешь ее искать, позови свою ученицу.
Алена никогда не обладала большой чувствительностью к чужому ки, но стоило войти в поместье Трубиных, она почти физически ощутила давящую атмосферу. Словно в любую минуту вокруг может начаться не просто драка, а крупномасштабная война. Взъерошенная охрана и прислуга старались не попадаться на глаза. Все, кто не достиг звания эксперта, ощущали не просто дискомфорт, а наверняка нечто похлеще, не говоря уже о простых людях.
Кузьма же вел себя так, словно ничего не происходит. Она поражалась его спокойствию. Даже китаец, с вечно непроницаемым выражением лица, выглядел угрюмо. Но, стоило войти в гостевую комнату, напряжение тут же исчезло, оставив лишь неприятный осадок.
Мама Кузьмы оказалась красивой женщиной с длинными черными волосами и приятными чертами лица. Ей едва ли можно было дать больше тридцати пяти. Подтянутая, в дорогом костюме, она смотрелась как глава крупной корпорации. Для полноты картины не хватало несколько секретарей, увивающихся следом. По короткому разговору и взгляду, которым наградила мама Кузи его ученицу, стало понятно, что Алене придется приложить немало усилий, чтобы отстоять право учиться у него.
Стоя в коридоре у двери, она ловила косые взгляды мужчин и женщин, мелькавших в коридоре. Никто не решался пройти мимо, или побеспокоить гостей. Минут через пять ожидания, двери в гостиную открылись, выпуская задумчивого Кузьму. Он поймал взгляд девушки и ободряюще улыбнулся, показывая, чтобы она вошла. Шепнув: — «я скоро», он направился вглубь поместья.
Когда Алена вошла, госпожа Матчина печатала что-то на телефоне.
— Проходи, садись, — сказала она, не глядя, делая жест в сторону стола. Несколько секунд она отправляла сообщение, затем убрала телефон во внутренний карман пиджака. — Рассказывай, как зовут, кто родители, в какой род входишь?
— Соломина Алена Романовна, — ответила девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. — Отец погиб, когда мне исполнилось шесть лет. Мама умерла четыре года назад. Нашу семью изгнали из рода сразу после смерти отца.
— Дай руку, —
