Пришлось нам остаться ночевать на продуваемом ветрами плоскогорье. Я до вечера заставлял всех свободных от ремонтных работ вырубать по округе кустарник, чтобы костры можно было поддерживать до утра. Караулы тоже выставил усиленные, и даже Арисат, вечно заботившийся об отдыхе для своих людей, не стал меня от этого отговаривать – и без страшилок про распятых солдат он чувствовал себя здесь неуютно.
Вечером, на совете, рассказал о ближайшей нашей задаче – спуститься с плоскогорья и разбить лагерь в лесу или на его опушке. Уже оттуда разведать дорогу к баронским замкам, после чего выбрать для себя самое комфортабельное местечко. Возражений не было, лишь Конфидус предположил, что вблизи горловины местность будет скудноватой, и если так окажется, придется перебираться гораздо восточнее, ближе к центральной части Межгорья, чтобы уже оттуда искать под городок уютный уголок. Но без знания местности мы могли лишь гадать о таких далеких перспективах, так что менять замыслов я не стал.
* * *
Ночь прошла спокойно, если не считать того, что ветер сильно досаждал спящим, – под утро у меня зуб на зуб не попадал, и пришлось сидеть у костра. Ноги при этом разболелись, будто у радикулитного столетнего деда. И мышцы ломило во всем теле – видимо, они переели после истощающей голодовки и страдают теперь. Надеюсь, что это неудобства последних стадий заживления, и мне не придется мучиться до конца дней.
А еще надеюсь, что Цавус сгниет заживо от моих проклятий…
Утром предприняли безуспешную попытку спустить несколько разведчиков в ущелье. Тел погибших они не нашли, из поклажи вытащили лишь один мешок с вымокшей мукой и деревянную лопату. Сами потом с трудом выбрались из болота – вода продолжала сочиться со склонов, и, похоже, высохнет здесь не раньше чем через пару недель. Ждать столько мы не могли, да и шансы что-либо спасти были весьма призрачными. После скромного завтрака лагерь начали сворачивать.
Я уже сейчас приказал сокращать рацион – пора затягивать пояса. Не знаю, как дальше будем выбираться из этой ситуации, но если не найдем способа прокормиться, то голодать начнем еще до наступления осени. А ведь надо подумать о посеве озимых – не пускать все остатки зерна в котлы.
И почему этот дождь не зарядил на часик позже?! Сам дурак – надо было не жалея лошадей идти в ночь, до вершины. Тогда, уходя с побережья, мы по темноте устроили марш к броду, и это оказалось не столь уж невозможно – основные потери нам тогда нанесла погань, преследующая по пятам.
Знать бы, где упадешь, соломки бы постелил…
К реке выбрались еще до полудня. Я не стал дожидаться, когда найдем место для лагеря, – сразу разослал на юг, север и восток три усиленные группы разведчиков. В каждой десять воинов – латников и дружинников Арисата. Опасался, что в условиях леса меньшим количеством защититься будет труднее.
Лагерь разбили на опушке, в излучине реки. Сама река была еще меньше, чем Пегаль в засуху, но хоть как-то защитит при нападении, а лес даст топливо и материалы для ремонта телег – некоторые до сих пор не удалось починить: их тащили порожняком.
Ремонт телег; сушка продовольствия и вещей на выглянувшем наконец солнышке; безуспешные попытки рыбной ловли – в реке водилась лишь мелочь, да и той попадалось немного. Люк, отпросившись на охоту, к вечеру вернулся с парой рябчиков и недовольным видом – следов дичи, по его словам, было маловато, и вообще лес слишком невзрачен: редкий, чахлый, перемежаемый каменистыми пустошами и скальными останцами. Охотиться в таком надо в одиночку, а я не отпустил его без тройки дружинников – те своим шумом все живое распугивали.
Вслед за Люком вернулся последний отряд разведчиков. Новости, которые он принес, не слишком отличались от информации остальных отрядов: наткнулись на замок с деревней и отдельный хутор. От деревни и хутора остались лишь головешки обугленные, от замка груда закопченных камней и обгоревших бревен – поживиться там теперь нечем. Да и раньше, судя по всему, великого изобилия не наблюдалось – поля неплодородные, сады небольшие, виноградников и вовсе нет.
Епископ, выслушав эти неутешительные новости, высказался дельно:
– Бароны Межгорья жили небедно, но, похоже, не везде так было. Доводилось мне слышать, что в горловине зимы лютые бывают. Наверное, и рядом с ней морозы случаются сильные, да к тому же плодородных земель мало – камни одни. Так что мы сейчас в бедном краю. Решать, конечно, вам, да только я бы не очень рассчитывал, что нам удастся здесь прожить: мы ведь почти без припасов остались. Еще и армия, когда туда-сюда ходила, здесь поработала хорошенько – ведь это самый вход в Межгорье. Если в дальних уголках, может, и не успели пожечь всласть, то здесь ни сарая не пропустили – наши разведчики лишь разоренные деревни и замки нашли.
Я понимал, что от того, какое мы выберем место под поселение, зависит наше будущее. Хоть времени у нас нет, но спешить в таком вопросе неразумно – ошибка может дорого стоить.
Пустить разведчиков дальше, а самим отдыхать у речки? А смысл? Десяток воинов – сила скромная, если останутся на несколько дней одни, то кто знает, на что нарвутся. А мы помочь ничем не сможем – далеко будем, да и чего волноваться из-за их отсутствия, если знаешь, что ушли они надолго? К тому же заниматься здесь, по сути, нечем: ни рыбы не половишь, ни поохотишься – остается до бесконечности возиться с телегами и полировать оружие. Напрасная растрата трудовых резервов и бесценного времени.
Переговорив с разведчиками, узнал, что в половине дневного перехода отсюда есть сожженная деревенька на берегу озера. Луг с высокой травой, дрова под боком, вода чистая – идеальное место для лагеря. Решил наутро двигаться туда. Короткий переход не утомит людей, а разведгруппы за это время обшарят округу посерьезнее, заглянув гораздо восточнее.
* * *
Так и сделали, о чем ни разу не пожалели.
Еще не достигнув озера, заметил, что горы на юге и севере начали отдаляться – долина резко расширилась. Дорога, от самого перевала спускающаяся вниз, стала положе, уже не напоминая по крутизне детскую горку. Возможно, мы наконец добрались до начала настоящего Межгорья, и дальше местность пойдет повеселее. Пока что признаков благодати не наблюдалось: все тот же скудный лес, корявые деревья, скалы, каменные развалы.
Озеро порадовало – в отчетах разведчиков оно выглядело бледнее. На глаз километра полтора в длину и не меньше трехсот метров шириной. Иридиане по каким-то лишь им известным признакам мгновенно определили, что оно рыбное, и тут же развили бурную деятельность по растягиванию на берегу уцелевших сетей. В камышах обнаружились лодки, не тронутые солдатами, так что к вечеру можно рассчитывать на уху.
