Ранее расквартированные в городе регулярные войска были выведены приказом верховного командования, а оставшихся гарнизонных войск едва хватало для патрулирования и охраны городских стен, так что рассуждать об организованной и действенной обороне против превосходящих десантных сил даже не стоило.
Внезапное появление Бранда с парой десятков головорезов из числа лучших солдат Армии Свободы нисколько не обнадежило Манзания. Действительно, что могли сделать эти двадцать человек против многотысячного десанта?
Но Бранд его сомнений не разделял. Согласно приказу маршала Трэйта, отданному неделю назад в его, Бранда, присутствии, на стенах портовых крепостей должны были оставаться противодесантные батареи, огромные картауны, значительно превосходящие по дальности установленные на деревянных палубах орудия кораблей. При великолепной диспозиции, которую занимала могучая Крепость Порта над гаванью и над городом, имелась хорошая возможность оказать врагу более чем достойное сопротивление.
«О да, – думал Бранд, – имея несколько картаун на стенах, шанс будет более чем хорош!»
Манзаний, бывший ранее провиликом из числа портовых администраторов, имел увесистое брюшко, короткие ноги и круглую голову. Нависнув над низкорослым чиновником во весь свой нешуточный рост, Бранд представился, а затем немедленно высказал свои соображения по поводу портовой крепости.
Манзарий крякнул.
Как командир спецподразделения консидориев, Бранд уже давно имел на мундире нашивки армейского полковника – в армейской иерархии чин не потрясающе великий, однако в провинциальных округах он должен был производить на местных неизгладимое впечатление. Ведь командиры провинциальных гарнизонов, губернаторы целых областей и огромных городов имели от силы звания от лейтенанта до майора и командовали контингентом, наспех набранным из габеларов и желторотых сервов-добровольцев в количестве до нескольких рот. Посему Бранд с уверенностью полагал, что Манзаний окажется просто сражен внезапным появлением в его захолустном городке «большого начальства» из Бургоса и тут же изъявит готовность к сотрудничеству.
Однако ничего подобного не произошло. Манзаний, конечно, несколько удивился, однако воспринял появление Бранда явно негативно.
– Вы не понимаете, – срывая голос, завывал он, – город и Крепость Порта по большому счету уже пали! Защищать нечего! У меня всего тысяча бойцов на весь порт, из которых больше половины впервые увидели мушкет месяц назад. О чем вы говорите?! У нас никакого боевого опыта, нет подготовленных офицеров. Но главное, у нас нет орудий! Все пушки из морской цитадели забрали в Бургос!
– Не понял, – удивился Бранд, – когда забрали?
– Да еще и недели не прошло, – взвизгнул вилик. – Последний артиллерийский обоз отбыл на север всего пару дней назад. Город пал, мы разгромлены!
Бранд зарычал и, перегнувшись через стол, схватил пухлого коменданта за шею, сжимая неохватные жирные складки. Затем, совсем чуть-чуть напрягшись, он оторвал толстяка от пола, подняв над стулом и над столом одной рукой. Тот в ужасе засучил ногами, но стоявшие в углах комнаты местные габелары – его непосредственная охрана – только в страхе переглянулись и с места не сдвинулись: молва о «железнобоком» лавзейском батальоне и его могучем командире давно пролетела по всему Эшвену.
– Кто отдал такой приказ? – тихо прорычал Бранд. – И как ты посмел его выполнить? Мне точно известно, что маршал Трэйт такого распоряжения не давал! Кто?! У тебя же портовый город! Морская граница! Ты не знал, с-сука, что у короля есть флот и морпехи? Отвечай, не то шею сломаю! Ну?!
Вилик захрипел, тыча рукой на кучу бумаги, валявшуюся на столе. Бранд разжал пальцы, и тело коменданта с размаху бухнулось на столешницу. Манзаний перевел дыхание, пошарил рукой в бумагах и протянул великану развернутый свиток с текстом и печатью.
– Это рескрипт префекта Бургоса, сударь, – прохрипел полупридушенный комендант. – В связи с необходимостью укрепления обороны столичного округа вывести размещенные в городе и порте тяжелые орудия до начала месяца Табис. Срочно…
Бранд пробежал глазами текстовку и поднял удивленное лицо на товарищей.
– Сегодня какое число, братцы? – спросил он сдавленно.
– Первое Табиса, сэр. Месяц Хойак закончился вчера аккурат в полночь.
Бранд вернулся к бумаге и пробежал короткую текстовку рескрипта еще раз. Волосы на его голове, казалось, зашевелились. На гербовой бумаге чуть ниже резной печати Республики стояла подпись: «Каро Сабин, префект».
Однако Бранд мог читать и между строк. Замысловатые завитки и росчерки красивого почерка складывались только в одно слово: «Измена».
Без тяжелых орудий шансы на оборону города, действительно, становились призрачными, как тени усопших на распаханном кладбище. Проходящие прямо в гавань через узкую горловину пролива корабли Бориноса были великолепной мишенью, но когда не из чего стрелять, любая мишень становится недосягаемой.
Если бы на стенах крепости стояло всего несколько серьезных стволов, объяснял Бранду старый канонир цитадели, эскадра десантных кораблей вообще не вошла бы в гавань и бомбардировки городских кварталов можно было бы избежать. А так…
По словам пожилого артиллериста, на стенах крепости еще с «королевских времен» постоянно находились восемь тяжелых картаун специально для обороны гавани со стороны моря, пристрелянных на узкую горловину харторийской акватории. То, как нагло королевская эскадра входила в гавань, и то, когда именно были вывезены могучие морские орудия, снова и снова наводило на мысль о предательстве.
Да и что тут думать? Согласно вредительскому рескрипту Сабина, все восемь титанических стволов были сняты с каменных лафетов и вывезены в Бургос якобы для защиты столицы. Не четыре, не шесть, а все восемь! Город ободрали, как изнасилованную девку, и бросили совершенно беззащитным. Легкие кулеврины, оставшиеся в распоряжении оборонявшихся, были в принципе не способны состязаться в корабельными пушками в дальности выстрела – они просто не добивали до кораблей.
Но Бранд не сдавался. Быстро расспросив Манзания о расположении и численности оставшихся в городе частей, о характере укреплений и имевшихся в распоряжении коменданта готовых к бою легких орудий, командир консидориев встал перед простым выбором.
Гарнизон города действительно составлял всего тысячу двести человек, включая и габеларские роты, и охрану порта – это против, как минимум, тридцати тысяч мушкетеров-десантников. При таком соотношении сил город не удержишь, это очевидно.
Далее, крепость порта, размещенная на прибрежной скале напротив входа в гавань, даже без артиллерии по-прежнему оставалась единственной серьезной фортификацией Харторикса. При этом стояла она достаточно высоко и имела настолько сильное укрепление, что могла с презрением взирать на орудия корабельных батарей. Остальные фортификации, в частности архаичная круговая стена, опоясывающая город со стороны суши и немного прикрывающая по молам пирсы гавани, серьезной защитой не служили. Флотские канониры легко расстреливали их со своих линкоров, превращая древние оборонительные сооружения в руины, лишенные какой-либо архитектурной ценности.
