Лайон де Камп - Башня Занида

- То-то же! Кроме того, знаешь, я никогда особенно не полагался ни на липовые документы, ни на маскарад. Тут уж одно из двух: или объект вне подозрений и может хоть среди бела дня прогуливаться у подъезда полицейского управления, зваться Мишелем Местре и походить на него как две капли воды; или объект подозрителен. В этом случае он имеет право называться Бэз, быть братом-близнецом Мелоуна и неуловимостью напоминать утренний ветерок - и все равно рано или поздно попадется. А я уже раз попался - и имею все основания сомневаться, что совершенство моего псевдонима может хоть на что-нибудь пригодиться.

Он усмехнулся.

Иоганн хмыкнул и склонился над документами. Заполнив последнюю графу, он стал читать вслух:

"Мануэль Мулета, двадцати четырех лет..."

- ...Спасибо...

"...уроженец Розовой Луны..."

- ...Черт побери! Придется притворяться, что жить не могу без трески с перцем!..

"...студент географического факультета..."

- ...растяжимое и туманное понятие эта география. Думай что хочешь... Дальше?

"...на каникулах..."

- ...которые желает посвятить расширению и углублению знаний по специальности. Я как раз собирался зайти в университет, кое-что подчитать. Браво, умница!

Иоганн вклеил в документы фотографии, достал из тайника собственную коллекцию печатей и принялся расставлять их в соответствующих местах.

- ...Ну вот, дружище, - сказал наконец Мишель. - Теперь я могу пойти и чуток соснуть в какой-нибудь уютной маленькой гостинице.

- Когда тебя ждать?

- Понятия не имею. В случае надобности я сам тебя разыщу, не бойся.

Они обменялись рукопожатием, Иоганн придержал руку приятеля.

- Раньше ты меня не заставлял заниматься нелегальщиной. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

- Пускай тебя не волнуют такие мелочи. Я и тебе уделю чуточку от Лавров, которыми меня вскоре увенчают.

- Как ты скромен!

- Зато бдителен, - ухмыльнулся Мишель и направился к двери.

На лестничной клетке он со страдальческой миной простился с Иоганном и стал спускаться. Не сделав и двух шагов, он вдруг замер, прислушался к чему-то и бесшумно мотнулся обратно.

- Идут, - прошептал он. - Трое в мундирах!

Иоганн вздрогнул.

- Прячься!

- Обо мне не беспокойся, лучше...

Мишель кивнул на дверь, имея в виду коллекцию липовых печатей.

- ...Убери!

Иоганн понял. Он кивнул и тихонько притворил дверь.

Мишель в два прыжка взлетел по лестнице на следующий этаж. Он ничего не понимал.

"Что происходит? Какого черта их понесло по лестнице, если надо было подбираться скрытно? Десять против одного - на террасе засада... Успел ли Иоганн прибрать свою хитрую коллекцию?.."

И вдруг он вспомнил. Его пустой стакан остался стоять на столике рядом со стаканом Иоганна! Сообразит ли Иоганн его убрать? Это же настолько элементарно, что легко упустить из виду! Неужели...

Снизу донесся звонок и послышался решительный голос:

- Открывайте, полиция!

Мишель на цыпочках взбежал еще на два пролета выше. Все, что хотел, он уже услышал.

...А вдруг Иоганна подозревают в пособничестве ему?.. Да нет, скорее всего это Мелоун прислал охрану, чтобы уберечь бедняжку от возможного вторжения тронутого умом тайного агента Мишеля Местре...

Мишель выбрался на крышу, перебежал ее и отыскал вход в шахту лифта, обслуживающего соседний подъезд. Без помех спустился на улицу и направился в сторону порта.

Весь следующий день он просидел в историческом отделе университетской библиотеки.

В хрониках упоминалось, что первопоселенцы с Земли застали Смарагд заселенным цеподами. Людям пришлось вступить в настоящую войну с этими странными головоногими. Только через несколько лет, когда цеподы признали себя побежденными, земляне узнали о существовании еще одной расы - серых карликов. Цеподы нещадно эксплуатировали их. Под ударами бичей свирепых поработителей серые карлики работали на рудниках, затерянных среди необозримых просторов четвертого континента.

Между людьми и серыми карликами возникла инстинктивная привязанность. Главную роль в этом сыграла внешняя схожесть серокожих аборигенов Смарагда и землян. К величайшему неудовольствию цеподов люди приняли участие в судьбе бывших рабов. В конце концов оказалось, что карлики и в самом деле достойны внимания.

Избавленная от жестокого ига раса была очень одаренной от природы, исключительно трудолюбивой - и ничего удивительного, что многие серые карлики вскоре заняли значительные посты в обществе.

Не все с ними было ясно до конца. Такие симпатичные и обаятельные, мягкие и уступчивые в остальном, карлики оказались твердокаменными во всем, что касалось их религии. Землянам практически ничего не было известно о ритуалах, сопровождающих их бракосочетания, рождения или смерть. Правда, земляне сами старались не проявлять чрезмерного любопытства. В конце концов такая гипертрофированная скромность не имела большого значения.

Исторические изыски в какой-то мере помогли пополнить знания Мишеля в отношении расы серых карликов.

В поисках он руководствовался в основном интуицией. Он пробирался сквозь дебри ветхих документов, ведомый некой туманной догадкой.

К вечеру голова его уже трещала от хроник, а глаза лезли на лоб от усталости. Он выбрался на улицу и потащился куда глаза глядят вдоль красных пляжей.

Образы и догадки теснились в его мозгу. Может быть, в конце концов из этого информационного хаоса и образуется что-нибудь достойное внимания, а пока...

Мысли вертелись вокруг цепода, подсунувшего бомбу в его каюту на звездолете. И вдруг ни с того ни с сего он подумал: уж что-то слишком быстро разыскал Мелоун голубоглазого! Мысль эта появилась просто так, без всякой связи с предыдущей. По логике вещей Мишель должен был восхищаться великолепной организованностью и быстродействием полицейской машины. Нет, что-то здесь было не так. Вряд ли он смог бы ответить, что именно ему не нравится. Уж не прав ли был Мелоун, считая его тронутым?

- Не сошел же я в самом деле с ума! - проворчал Мишель вполголоса, недоуменно хмыкнул и побрел дальше, увязая в песке. Плеск волн и солоноватый запах моря успокаивали.

Инесс. Он нахмурился. При мысли о ней сердце его болезненно щемило. Он понял, что по уши увяз в приключении и единственной желанной наградой ему будет милое лицо. Неужели он, великий Мишель Местре, влюбился? А ведь похоже на то. Весь вопрос - насколько сильно его чувство?

К этой девушке нельзя быть равнодушным - это он понял давно. Чувство вспыхнуло, когда он узнал об исчезновении девушки. А что, если чувство угаснет, едва Инесс отыщется?