Два медика отчаянно старались помочь кворрену. у которого была разворочена грудь и оторвана рука. Она взглянула на него и сказала:
— Этот не выживет, и вы уже ничего не сможете сделать, чтобы спасти его.
Два врача-каламари, почувствовав ее абсолютную убежденность, перешли к другому пациенту, оставив умирающего.
Подобно ангелу жизни и смерти, она шла мимо раненых, переводя свои круглые глаза то вправо, то влево.
Хэн заметил ее и спросил у Леи:
— Кто это?
— Ее зовут Силгхал. Она — каламарианский посол, — объяснила Лея, затем добавила тише: — Я думаю, она могла бы стать Джедаем. Она сама еще не догадывается об этом. Я хочу свести ее с Люком. — Лея обняла мужа. — Я так рада, что ты здесь, со мной.
— Я как услышал, что здесь творится, так сразу и рванул сюда.Приподняв брови, Хэн взглянул на Ландо. — Между прочим, по дороге мы еще раз сыграли в сэбэкк. На этот раз моя взяла. Не хочешь ли ты. Лея, прокатиться до дому на моем корабле?
— «Сокол» снова твой? — спросила она обрадовано. Потом взглянула на Ландо: — Мне очень жаль, Ландо.
Тот пожал плечами:
— Это был единственный способ сбыть его с рук.
Из катера на плавающие обломки выбрался Акбар. Поднеся свою широкую руку к мощным надбровьям, он оглядывал мрачную картину разрухи. Прежде выражение лица адмирала всегда казалось Хэну непроницаемым, но на этот раз Акбар выглядел совершенно опустошенным.
Хэн подошел к адмиралу.
— Адмирал, — сказал он, — я тут слышал, как вы расправились с Поджигателем. Чистая работа.
Лея в своей белоснежной форме тоже подошла к Акбару.
— Адмирал, ваша победа здесь полностью искупает вашу мнимую вину на Вортексе. Я надеюсь, вы не собираетесь больше прятаться?
Акбар покачал своей большой головой.
— Нет, Лея. Вы напомнили мне своей дружеской настойчивостью об одной вещи. Я не создан для затворничества. Я должен действовать, активно действовать.
Лея тронула рукой мощный бицепс адмирала.
— Спасибо, адмирал. Вы нужны Новой Республике.
Но Акбар покачал головой.
— Нет, Лея, я не вернусь на Корускант. После этой бойни я увидел, как я нужен здесь, как я нужен моему народу. Я должен остаться на Каламари, чтобы помочь моему народу прочно встать на ноги, укрепить свою цивилизацию и сплотиться для будущей борьбы с силами Империи.
Мы еще не оправились после нападения Опустошителей Миров, а теперь новая атака разрушила наши плавучие города. Теперь я просто не могу бросить Каламари на произвол судьбы. — Он взглянул своими круглыми глазами на затянутое облаками небо и добавил;
— Эта планета — мой дом. Здесь живет мой народ. Я должен отдать все свои силы, чтобы помочь ему.
Хэн обнял Лею за плечи и прижал к себе. Он точно знал, о чем она сейчас думала.
— Я понимаю-. Акбар, — сказала Лея, и на этот раз она уже не упомянула его воинского звания.
Хэн чувствовал, как подкосила его жену потеря Акбара. Она была страшно напряжена — под ладонью Хэна, лежавшей на плече Леи, казалось, гудят высоковольтные провода.
Отказ Акбара вернуться на Корускант и прогрессирующая день ото дня болезнь Мон Мотмы означали, что на хрупкие Леины плечи ляжет все бремя проблем Новой Республики.
Дневной свет падал на прямоугольные очертания Великого Храма.
Кип сидел в огромном зале на неудобной каменной скамье, слушая мастера Скайвокера. Он изображал внимание, но это удавалось ему с большим трудом, поскольку мнение Кипа о познаниях Скайвокера изменилось.
Остальные ученики с благоговением следили за тем, как мастер Скайвокер устанавливает белый кубик Голокрона на подставку. Началась очередная сказка о героических подвигах Рыцарей-Джедаев, об их сражениях с Темной Стороной. Кипу казалось, что мастер Скайвокер как бы не замечал, что все потуги Рыцарей-Джедаев были тщетны. Император и Дарт Вейдер оказывались сильнее их и одерживали победу.
Скайвокер отказывался от возможности извлечь урок из этих поражений. Если он хотел воспитать новых Рыцарей-Джедаев, он должен был бы изыскать свежие ресурсы, снабдить свой Орден достаточно мощным оружием, чтобы он смог оказать сопротивление такому могущественному существу, как Вейдер.
Экзар Кан посвятил Кипа в учение Сигов. Но мастер Скайвокер никогда не примет его на вооружение. Кип сам не понимал, почему он продолжает посещать уроки Скайвокера, который казался ему таким слабым и нерешительным.
Другие ученики также не вызывали у Кипа интереса. Они умели входить в Силу, но так и остались приготовишками, темными, невежественными подмастерьями, и даже не пытались стать мастерами своего дела. Они не решались перейти даже к овладению Великой Силой, только Кип этого не боялся. Он был уверен, что ему это по плечу.
Из Голокрона появилось новое трехмерное изображение, и ученики стали слушать историю о том, как молодой Йода стал Джедаем. Кип едва сдерживал зевоту — он не понимал, зачем ему приходится слушать всю эту кислятину.
Он взглянул на стены огромного каменного храма и попытался представить себе Великую Ситскую Войну, происходившую четыре тысячи лет тому назад. Он задумался о племени массаси, порабощенном Экзаром Каном, которое он затем использовал как рабочую силу для сооружения храмов по чертежам древних и забытых ситских летописей. Кан дал новую жизнь черному учению, присвоив себе титул Черного Лорда Сигов, и эта традиция дошла до Дарта Вейдера, который стал последним Лордом Сигов.
Храмы Экзара Кана сооружались на Явине-4 — месте последнего пристанища очень древней расы сигов — и здесь был оплот его могущества. Кан правил отсюда, с луны джунглей. У него были силы, которые почти победили Старую Республику. Его военный лорд Улик Кел-Дрома, предал его. В последней битве на Явине-4 были разгромлены вое объединенные силы Джедаев, были уничтожены аборигены-массаси, была сровнена с землей большая часть ситских храмов и выжжена большая часть лесов. Но Экзару Кану удалось сохранить здесь свой дух, который ждал четыре тысячи лет, пока сюда придут другие Джедаи и разбудят его.
Кип пошевелился и снова сделал вид, что внимательно слушает. В помещении храма было очень жарко. Голокрон все жужжал и жужжал.
Ученики напряженно следили за голографическими изображениями, и на лице Люка было удовлетворенное выражение. Кип, скучая, разглядывал стены и спрашивал себя, почему он до сих пор здесь торчит.
На джунгли Явина-4 уже давно опустилась ночь, а Люк Скайвокер все сидел в одном из залов Храма. Это помещение было меньших размеров и гораздо уютней, чем главная аудитория: более низкие сводчатые потолки, полированные столы и другая непритязательная мебель, завезенная сюда Повстанцами. В старых светильниках ярко горели лампы.
