уйти отсюда живым?
— Признаюсь — были такие мысли, — откровенно ответил Седой. — Но, вижу, что ситуация слегка осложнилась. Думаю, мы это исправим …
Он поднялся с трона, вытащил меч из ножен, положив их на сиденье, и медленно направился к Диламу. Поигрывая игравшей в свете факелов сталью, он остановился прямо перед жрецом и уже занес было меч для удара, как вдруг внезапно замер … Вблизи силуэт палари казался легким и невесомым, а его очертания были слегка смазаны. Фантом?! Да ну! Решетов не верил в магию … Что тогда — голограмма? Но на этой планете технологии еще не достигли подобных высот!
Решетов, не веря собственным глазам, обошел Тахсона и, на всякий случай, рубанул по его шее. Бесполезно …
— Боги Зетро, до чего же ты примитивен! — воскликнул палари и, спустя мгновение, продолжил. — И ты хотел уничтожить целую веху истории Лэйне одним лишь движением меча? Глупец, палари возводили на трон целые династии! Кстати, одной из которых был род Кендро. И сейчас, несмотря на все твои усилия, река истории свернет в нужное нам и всей империи русло! Ты вознамерился на пару с этой дерзкой девчонкой разрушить многовековые традиции? Да будет тебе известно — женщины не созданы для того, чтобы управлять миром! Пришла пора восстановить могущество империи, которое заметно пошатнулось после того, как Тавр стал немощен!
— А ты, естественно, благосклонно примешь на себя все тяготы руководства религиозной конфессией? — не скрывая сарказма, спросил Сергей.
— Разумеется, — вновь улыбнулся Дилам и с благодарностью приложил руку к груди. — Алкады изжили сами себя. Они стали мягкотелыми и уже не способны поддерживать веру в сердцах и душах страждущих. А вера, друг мой, должна поддерживаться силой. И палари уже не раз доказали это!
Седой презрительно прищурился, скривил губы и язвительно произнес:
— Признаться, после разговора с Нидусом я считал, что Тахсон Дилам — выдающаяся личность. Этакий вершитель судеб — аналог наших масонов. А ты — обычный болтун с задатками философа, не более. Смею тебя заверить, вся эта канитель с заговором не стоит и выеденного яйца — в этом направлении уже работает целая куча людей. Если ты не против, то я, пожалуй, займусь поиском выхода отсюда, а ты можешь и дальше обитать здесь в облике бесплотного духа. Мне осталось лишь добить твоих последователей. Что же касается тебя, то … Так и быть — останешься здесь в качестве экзотической достопримечательности. Бывай …
Сергей развернулся и направился к блокированному выходу, надеясь отыскать скрытый механизм — со стилем палари он уже был знаком, так что поиски не должны были занять много времени.
— Не так быстро, легата, — за его спиной послышалась тихая усмешка.
Седой обернулся и обомлел … Рядом с Тахсоном, держась на уровне полуметра над полом, парили в воздухе еще четыре, подобных самому Диламу, фантома. Двое из них были вооружены обычными для палари короткими клинками — по одному в каждой руке. Двое оставшихся держали в руках длинные цепи со свисавшими с обоих концов увесистыми обоюдоострыми лезвиями. «Что-то новое в области вооружения …», — подумал Сергей … и едва смог увернуться от брошенной в его сторону одним из палари цепей. Со свистом тяжелый нож пролетел в сантиметре от его щеки. Призрак рванул цепь на себя — она закрутилась в спираль, которая, словно по волшебству, ровными петлями легла на предплечье хозяина. Фантом стоял в исходной позиции …
— Ловко, — одобрил Седой. — Хотя, так нечестно — сами вы нематериальны, а вот оружии ваше …
Он бросился в атаку и одним прыжком оказался возле того самого палари — с цепью. Его меч рассек воздух и невесомое тело в золотом плаще, не причинив абсолютно никакого ущерба. В тот же момент справа Сергея атаковал мечник — клинки противников, высекая искры, засверкали в полумраке подземной залы. Седой не уступал фантому в технике ведения боя, скорее — даже превосходил его, но … Его удары не достигали своей цели, вернее достигали, но не могли ее поразить — призрачная фигура была неуязвима!
Еще один призрак вступил в битву — теперь Сергею приходилось отбиваться сразу от двух ужасных противников. Четыре коротких клинка, словно сверкающая сеть, в своем сумасшедшем танце не оставляли Решетову никаких шансов на выживание. Он уже не единожды мог бы смертельно ранить реального человека, но эти смазанные силуэты, державшие в руках далеко не призрачное оружие, всякий раз пропускали его клинок сквозь свое тело.
Один из клинков противника был едва парирован сталью Сергея, второй тут же нацелился ему в грудь — Седой с ревом ушел вправо, где его встретили мечи другого палари, один из которых вспорол его плечо, а второй — оцарапал грудь. Палари расхохотался и взмыл вверх. Парящий в воздухе фантом молниеносно оказался у него за спиной. Сергей резко повернулся и тут же был атакован другим — тот полоснул его по спине.
Шло время, а эта сумасшедшая неравная битва и не думала прекращаться. Седой уже не атаковал, да и смысла в этом не было — он все равно не мог нанести вреда своим противникам. Все его внимание было сосредоточено на защите, но и здесь он не успевал, умудряясь избегать лишь критических ударов. «Если в бой вступит еще один призрак, то мне не выстоять», — обреченно подумал он. — «Моя смерть — лишь вопрос времени».
Едва он подумал об этом, раздался звон звеньев цепи — в его сторону уже летело смертоносное лезвие третьего бойца. «Абзац», — промелькнуло в сознании. И тут вновь пришло оно …Летящий в него тяжелый нож повис в воздухе … Клинки двух других противников зависли в непосредственной близости от его тела …
Сергей легко ушел из-под ударов и, приняв стойку, приготовился к новой атаке. Едва он это сделал — противники тут же вошли в прежний темп, обрушив на него удары своего оружия. И опять в критический момент, когда жизнь Седого висела на волоске, он вновь немыслимо ускорился в движениях и опять избежал гибели, унеся на своем теле несколько легких порезов. Так повторилось еще несколько раз, и после каждой атаки на теле Решетова появлялись новые порезы. Фантомы больше не хохотали — видимо, их весьма насторожила способность Седого исчезать — ведь для них ситуация, когда он ускорялся, выглядела именно так, как будто он пропадал, а потом вновь появлялся — уже в другом месте. Заметив настороженность противников, Седой горько усмехнулся — приятно, но это не спасало его положения — рано или поздно он истечет
