глубоком поклоне.
— Господин Кобаяси, прошу вас выпрямиться, — команда была тотчас исполнена. — Как я понял, со своими русскими и индийскими коллегами вы уже познакомились и приступили к исполнению совместных обязанностей?
— Да, ваше высочество.
Настоящий самурай — служивый человек, аналог дворцовых у Романовых, готовых умереть за правящий род, и, по моим впечатлениям, господин Кобаяси полностью соответствовал японским представлениям о долге и чести. Что характерно, он меня не боялся, хоть и явно был впечатлен силой, но просто принял этот факт как данность и продолжил исполнять свой долг, как должно самураю.
— Вопросы? Предложения? Пожелания?
— Не имею, ваше высочество, мы уже все решили с господином Кузьминым.
— Отлично! Иван Олегович, вы же помните о моей просьбе насчет журналистки?
— Все сделаю, ваше высочество, — Ванюша обозначил поклон.
— Тогда не смею вас задерживать, господа…
Вернувшись в ресторан, подгадал момент и озвучил то, что беспокоило меня весь вечер:
— Друзья, надеюсь, с Александром Петровым на завтрашнем турнире ничего… неожиданного не произойдет?
— Конечно, нет…
— Алекс, мог бы и не напоминать…
— Это же самое касается и Андрея Долгорукого, — продолжил я. — Человек он сугубо штатский и к военным игрищам отношение имеет лишь опосредованное…
* * *
— Сынка, подъем!
— Прохор, еще пять минут подремлю…
— Я тебе кофе принес, поднимайся.
— Встал? — это уже был голос родителя.
— Встает, — хмыкнул воспитатель и, как в детстве, сорвал с меня одеяло.
Усевшись на кровати, я решил воздержаться от недовольных высказываний и спросил:
— Доброе утро! Вопрос первый: отец, а когда ты спать успеваешь, если ложишься позже меня, да еще и пьяный, а встаешь постоянно раньше?
— Долгие годы тренировок, — хмыкнул он. — Ничего, сынок, вот займешься настоящими государственными делами, а не любимым своим мордобоем, любой день без проклятых рапортов, докладов, служебных записок, статистических таблиц, проектов законов и указов начнешь воспринимать как праздник. Слушаю следующий вопрос.
— Что случилось, раз Прохор мне кофе в постель принес?
— Это мы у тебя пришли спрашивать, что случилось, если ты нам еще вчера про ваш дружеский турнир не доложился?
Везде, бл@дь, течет! И даже неинтересно, где именно…
— Да ерунда же там, — поморщился я, — Виндзор с Аль-Нахайянами пожелали увидеть меня двоящимся и троящимся, как на той видяшке с окраины Сен-Тропе. Готов выслушать ценные инструкции, — я встал с кровати, подошел к воспитателю и взял у него чашку с кофе.
— Ценные инструкции? — хмыкнул родитель. — Слушай вводные, сынок, а потом вместе будем думать, как тебе лучше выступить…
— Подожди, отец, — прервал я его, прислушавшись к себе, и отпил кофе, — сейчас господин Иванов к нам из гостиной поднимется, и мы продолжим.
Родитель вздохнул и бросил красноречивый взгляд на воспитателя. Тот только развел руками:
— А чего ты хотел, Шура?.. Мне так и вообще с этими двумя спевшимися монстрами жить под одной крышей приходится…
— Общий привет! — в спальню как раз ввалился колдун, с разбега упал в свободное кресло и бодрым до отвращения голосом поинтересовался. — Царевич, а ты чего такой квелый, да еще и в семейниках? Солнце-то уже высоко!
— Кто рано встает, тому весь день спать хочется, — буркнул я. — Отец, прошу тебя, продолжай.
Он кивнул:
— Если кратко, информация о вашем дружеском турнире просочилась через Еву с Кристиной Гримальди и Стефанию Бурбон, а уж дальше наш дорогой король Франции, обожающий яркие и запоминающиеся представления, озвучил эту информацию как раз после вашего с молодыми людьми ухода из ресторана. Естественно, остальные царственные особы и их наследники живо заинтересовались таким интересным и познавательным со всех сторон времяпрепровождением нашей молодежи и пожелали к вам присоединиться в качестве зрителей. К чему веду, Лешка, я созвонился с твоим царственным дедушкой, он прикинул хрен к носу, посоветовался с твоей бабушкой, князем Пожарским, остальными старшими родичами и порекомендовал тебе, я сейчас цитирую, выступить на все деньги, раз уж та видеозапись из Сен-Тропе свободно ходит по паутине.
Родитель замолчал, ожидая моей реакции.
— На все деньги? — я отпил кофе. — Эта сука Виндзор и подговоренные им Аль-Нахайяны вчера очень херово подумали, когда меня провоцировали на участие в дружеском турнире, и пришлось нам допускать до участия и остальных молодых людей. Если я за Багратиона, Каранеева и Нарышкина не особо переживаю, курсанты точно сдюжат, то вот за Долгорукого опасаюсь, а за Петрова так вообще боюсь. Понятно, я вчера вечером с высочествами беседу провел, но…
— Прокол, — выразил общее мнение родитель. — Но за Петрова ты боишься совершенно напрасно — вся молодежь в курсе про вашу с Сашкой дружбу, и никто ломать художника даже для потехи точно не будет, да и некрасиво это, не по понятиям, люди не поймут… И еще, Лешка, Виндзор особенно близок даже не к Аль-Нахайянам, а к Гогенцоллернам — к гадалке не ходи, именно англичанин и немцы все это придумали, вот с ними и можешь продемонстрировать часть своего потенциала.
— Англичанин с немцами даже Колю с Сашей не пройдут, — ухмыльнулся я. — Как бы в финале не встретились два Романовых.
— Все равно упражняйся только на высочествах, в том числе и на братьях, если жребий вас сведет. Как тебе младший Сингх?
— Без шансов, — отмахнулся я. — Кстати, Джай вчера в Ницце извинился за свое поведение.
— Сынок, — прищурился родитель, а в его голосе послышались металлические нотки, — а почему я должен эту информацию узнавать из других источников? — он покосился в сторону Кузьмина. — Почему мне об этом говорит сначала Ванюша, а потом Ранбар? Почему про ваше примирение с Соней я тоже узнаю от довольных жизнью Ольденбургских?
— Виноват… — опустил голову я. — Молодой… исправлюсь…
— Плачет по тебе даже не военное училище, Лешка, — голос родителя стал заметно мягче, — а то режимное учреждение, где из Прохора с Ванюшей людей сделали.
— Насчет Прохора полностью согласен, — не удержался я, — а вот к Ванюше есть вопросы.
— Э-э-э, царевич! — вскочил с кресла возмущенный до глубины души Кузьмин. — Какие вопросы? Что за грязные инсинуации в адрес доблестных и преданных защитников родины и обожаемого правящего рода?..
— Согласен с тобой, сынок, — улыбнулся отец, косясь на ухмыляющегося Прохора, — насчет Ванюши пример был неудачным, — он повернулся к колдуну: — Сядь и успокойся, дружище, времени у нас не так много. — Родитель опять посмотрел на меня: — Еще один вопрос, вернее, сообщение тебе на заметку — сегодня вечером в Ниццу прилетают государь с государыней, так что дела налаживаются, — отец явно был доволен.
— Зашибись! — я тоже не стал скрывать свои эмоции. — Господи, если бы вы знали, как мне это Монако поперек горла стоит! Осталось только нашего злодея из Сен-Тропе изловить, Медичи нахлобучить
