когда в первый раз сюда попала, испугалась сначала. Так что, вопрос твой и тревога понятна. А этот огонь вреда не наносит, даже, скорее, польза от него. — Анки оборачивается обратно к прудику. Я подхожу сзади и обнимаю её. — Я в этом месте отдыхаю с детства. Когда что-то тяжелое, или сложное. Тут все тревоги уходят, а чувствовать начинаешь правильнее. Вот и решила тебе показать.
— Ты думаешь это настоящее место?
— Думаю примерно настолько же, насколько и Мир Духов для шамана. Оно всё время одинаковое. Я даже не знаю, что там за туманными стенами. Взгляд с них просто соскальзывает. Но я знаю, что они там есть. Но чувствуешь? — милая щиплет мою руку. — Мы тут почти настоящие.
— Да. — целую её в макушку. — чувствую.
— А из живых тут только эти карпы.
— Далеко на востоке. — чуть замолкаю, собираюсь и продолжаю. — Далеко даже от нас, а не только от Новгорода, есть народ. Он живет на островах. У них есть легенда, что карп всю свою долгую жизнь мечтает стать драконом. И вот когда он подрастает и набирается мудрости, карп начинает плыть против течения. Добирается до волшебной реки, и плывет против водопада. Он проходит пороги и мели, на его пути встречаются глубокие и спокойные заводи, интересные знакомства и вкусные жучки, но он не отступает и плывет дальше.
И вот однажды, если он не сдался, и не остался в каком-нибудь очень хорошем месте, не поддался соблазнам спокойной жизни, пересек острые камни и водовороты.
Если его дух так и не был сломлен.
То однажды, перед ним открываются драконьи врата, пройдя которые, карп становится драконом. Мудрым, сильным и бессмертным. — смотрю я на постоянное движение огромных рыб.
Только я это проговариваю, как внезапно, место становится больше, прудик оказывается заводью со слабым течением, а карпы, сделав круг, и плеснув на нас, на прощание видимо, вполне ощущаемой водой, уходят по воде вверх против течения.
И где-то далеко мы начинаем слышать водопад.
Я даже замираю.
— Кажется, я сломал твоё любимое место.
— Нет, милый, ты начал новую легенду. А место, наоборот, — хихикает, — будет теперь помнить двух карпов, и станет еще интереснее. Может они станут драконами, как думаешь?
— Почему нет? Волшебную реку они же нашли.
— Тогда, раз мы рядом с волшебной рекой, то обязательно нам нужно в ней искупаться. — Анки хитро смотрит на меня. И я практически забываю, что мы где-то в глубоком сне, одном на двоих.
Просыпаюсь я в очень позднее утро.
"Ну наконец-то. Кир. Давай ко мне. Я в Банк собираюсь, а тебя дозваться никак не мог."
"Сейчас. Пару минут буквально."
Быстро прихожу в себя, и опять в путь. Теперь уже к Лису.
— Так. Я на месте. Решил голема не брать?
— Не, мне так интереснее. В нём безопаснее, конечно. Но без него всё чувствуешь, а опасности вроде бы мы пока не ждем, так что, в своем теле.
— Ладно. Ты бумаги дописал?
— Да, даже в двух экземплярах, мне показалось забавным поломать голову над расшифровкой тоже.
— Напомни мне о кроссвордах, кстати. Можно тут запустить игру.
— Хорошо, я не подумал. А ведь в салонах вполне будет востребована.
— И будем мы не только страшным дуэлянтом, но и путешественником, привезшим диковинку. Именно. И неизвестно, что из этого будет интереснее. А нам нужно себя показать. Не все еще ниточки потянулись. Нужно внимание, а времени мало. Сестра уже скучает.
— Это да. Что ты с Домом Фиска задумал?
— А вот сейчас и узнаешь. Мы уже приехали.
Выходим из мобиля и идем в Банк.
Нас опять оставляют ждать некоторое время. Но минут через пять в комнату быстрым шагом заходит Штиглиц.
— Кирилл Олегович? У Вас снова какое-то дело?
— Да, Иван Павлович. — кладу на стол управляющему сложенный листик. И двигаю его к нему.
Штиглиц берет лист бумаги, читает его. Потом медленно складывает. Так же неспешно открывает курительный прибор для гостей. Зажигает огонь, подносит письмо к пламени и тщательно сжигает документ. Потом так же тщательно перемешивает пепел.
Все это происходит в торжественной какой-то тишине.
— Что Вы хотите за это. — наконец сиплым голосом произносит управляющий.
— Ничего.
— Ничего? Вот совсем?
— Как уже говорил, я справлюсь и сам. — пожимаю плечами, — но, может, совершенно случайно, Вы захотите отомстить?
— Что у них осталось?
— Подделка, и денежные вексели, думаю.
— Остальные признания?
— Думаю, придут родителям интересантов инкогнито. Я не хочу, что бы кто-то знал о моих глазах в этом деле.
— Захочу. — на лице Штиглица появляется совершенно людоедская улыбка. — Особенно, если мое начальство так же почувствует себя свободнее.
— Кто?
— Ланская.
— А они не родственники Ленским?
— Родственники. Дальние, там нехорошая история была пару поколений назад, их Ленские в отдельный Род выделили, изменив одну букву. И друг друга Рода не переваривают. Ланские демонстративно за Государя стоят.
— Тогда точно получат, и срочно.
— Я могу передать.
— Хм. — задумываюсь.
— Давайте, я просто позову его?
"Лис, что думаешь?"
"Кир, а что тут думать. Соглашайся. Цель какая? Выманить всех. А на проблемы с, фактически, кассой Союза Родов они точно все прореагируют. Времени сэкономим, опять же, жуть сколько."
"На проблемы? — хихикаю. — Бери выше. Я этот Дом с землей сровняю. И даже знаю как, похоже. Времена, всё же, довольно травоядные."
— Зовите. — киваю головой. — Только не говорите, наверное, зачем.
Иван Павлович выходит.
Я вытаскиваю из свернутой пачки бумаг такое же письмо Ланской. Сворачиваю.
Минут через пять к дверям подходят пара человек.
Заходит очень представительный такой, плотный и высокий человек. Сзади его сопровождает Штиглиц.
— Вы хотели меня видеть. Здравствуйте.
Киваю. и пододвигаю по столу ему письмо.
Ланской садится в кресло. Открывает письмо.
Штиглиц остается стоять.
Дальше все как под копирку. Так же невозмутимо письмо сжигается. Пепел перемешивается.
— Это всё?
— Других документов за этой подписью у меня нет. И в том месте. где были взяты эти, таковых не видел.
Ланской кивает. Обменивается взглядами со Штиглицем, такое ощущение, что у них происходит какой то безмолвный диалог, на уровне шаманов.
— Благодарю, Ваше Светлость.
— Я виконт. Не князь.
— Мне виднее, — слегка усмехается. — Я
