ручной работы, дорожками. В полдома печь, заставлена расписными крынками. Богдан, проведя в дом Романа, у порога перекрестился, глядя на висящую в углу икону. Электричества в деревне не было. Его отключили сразу после выселения жителей, но Богдан снабдил Романа тройным подсвечником с дюжиной новых, стиариновых свечей.
— Располагайся и отдыхай, а я тобi зараз прикрою. Мало ли що, — и, снова перекрестившись у порога, вышел на улицу, прикрыв дверь на замок.
Роман от души, мысленно, поблагодарил проведение, вновь удивительным образом, спасшее его жизнь, в лице старого капитана. Зная, что в ближайшее время никто не потревожит, он решил не забивать и без того перегруженное вопросами и проблемами сознание, поиском их разрешения и строительством планов дальнейших действий. К тому же физически он чувствовал себя не лучшим образом. Альтернативой всему этому был крепкий сон. Старая добрая железная кровать, застеленная пошитым из выцветших от времени лоскутов одеялом, со сложенной пирамидкой подушек, была как нельзя кстати. С закрытыми оконными ставнями трудно было визуально понять время, даже приблизительно, но, судя по всему, Роман проспал долго, что и подтвердили стрелки часов, негромко тикающих на стене. На циферблате было далеко за полночь. Обещавший прийти Богдан так и не появился, но это Романа не настораживало.
— Хотел бы подставить — уже давно это сделал, — рассудил он.
Шестичасовой сон не принёс желаемого результата. Всё тело ломило и несколько ударов, полученных в голову, тоже давали о себе знать тупой болью.
Во всяком случае, — с иронией подумал Роман. — Живой, и удалось в первый раз за долгое время поспать в человеческих условиях.
Из трех свечей в подсвечнике он зажёг лишь одну, осветив комнату уютным мягким светом, о чём тут же сильно пожалел. На окованном металлическими пластинами, большом сундуке, стоявшем возле печки, сидел ребёнок, по росту лет трёх, если не брать во внимание размер ступней взрослого человека, и седой бороды по пояс. Человечек, больше схожий на сказочного гнома, пристально изучал Романа.
— Это что за чертовщина… — Роман тряхнул головой стараясь прогнать наваждение, но он не исчезло.
— Чё! Взаправду, меня видишь? — спросило существо. — Эх… Жаль… Хотел испужать. Ну, если видишь, то пужать не буду, — мягким, с хрипотцой голосом сказало существо.
Ещё совсем недавно, случись такое «Свидание», Роман решил бы, что просто сошёл с ума, но после всего увиденного в Зоне Отчуждения, быстро пришёл в себя. Он зажёг ещё одну свечу, чтобы получше разглядеть странного гостя. Тот, прикрыв пухлой, совсем не детской ладошкой глаза, сказал.
— Больше не зажигай, не люблю, когда сильно ярко.
— Хорошо, не буду, — убирая от третьей свечи зажигалку, ответил Роман. — А ты кто такой?
Странный симбиоз ребёнка и старика мягко спрыгнул с сундука, на котором сидел, оказавшись ростом не более полуметра.
— Чего да кого, кто да что… хозяин я тутошний. За хатой смотрю, за двором.
— Вот те на… Домовой что ли?
— Пусть «Домовой», если те так проще, — снисходительно ответил старичок.
— Много тут вас таких? — стараясь получше рассмотреть домового, спросил Роман.
— Каких таких?
— Таких как ты.
Домовой удивительным образом в считанное мгновение оказался уже сидящим на кровати.
— А тебе что за дело? Много… Мало… Один я тут. Ну уж недолго тут пробуду, Богдашка непутёвый уйдёт — и я с ним. Мёртвому месту свой хозяин есть, — и тяжело вздохнул. — Так-то, он мужичок хороший… Хозяйственный, только боломут, сынов не оставил, а про меня не забывает… Потому и здесь я… Потом уйду.
— Переедет что ли?
Домовой хрипло засмеялся.
— Ну да… Переедет, на тот свет… но я не переживаю… Он в хорошее место попадёт.
— Что ж так…? С виду вон какой мужик, крепкий.
— То-то и оно, что с виду… — опять вздохнул домовой. — Болен он сильно, как же та хвороба по-вашему… Ну да, рак в нём завёлся, скоро доест, — снова вздохнул домовой.
— Вот взял бы, да вылечил.
— Да что ты причепился? Не могу я своих лечить, не положено нам. Прадед его, Апонас, когда с войны пришёл и хату сладил меня позвал. Каждый праздник проздравлял. Молоко парное, пироги в уголок ставил… Такой славный был, но пораненный весь. Пробовал я, да ишо быстрее от этого он в могилу сошёл. Чужих могу, тебя вот, например. Ты с виду как пёс побитый, а внутрях, как новый гривенник, а у тебя пирога там, или молочка, нету? Жаль… Так-то мне еда без нужды, но иногда хочется.
Роман вспомнил про оставшуюся плитку шоколада.
— Пирогов нет… Может, это подойдёт? — и достал угощение домовому.
Тот, понюхав подарок, прижал его к себе.
— Это ж надо, я последний раз эту вкуснятину ещё в туречине, у турков значит, едал, — и снова понюхал плитку. — У Богдашки из угощенияв только горилка с салом. Как будто нужна мне его горилка. Вот уважил, ну ладно, пойду я, он уже придёт скоро, а ты ишо отдохни, — и ткнул перепачканным сажей пальцем в лоб Романа. Роман проснулся от приглушённого ворчанья Богдана, пытавшегося совладать с заевшим замком. Наконец, дверь отварилась и в хату почти ввалился изрядно подвыпивший капитан.
— Эй, москаль, подымайся, я тобi поесть привёз, да одёжку. Переодевайся и пойдём, Мыколу во дворе помянем… Душно тут… На душе муторно, — и, завалившись на пол, тут же уснул. Одежда, принесённая Богданом, пришлась почти в пору. Лишь куртка оказалась немного великоватой. Сложив комбинезон с разгрузкой в найденный обычный вещь-мешок, Роман убрал его за печь. Весь оставшийся невеликий скарб распихал по карманам. Поднимать Богдана не стал, а лишь подложил ему под голову подушку.
— Вроде всё, пора и честь знать, — подумал Роман, вспоминая странное ночное видение. Ещё раз осмотрев свой ночлег, он склонился над капитаном и сунул в его карман пачку банкнот. — Спасибо тебе, Мужик… а мне пора. Ты уж извини, что не задержался и Николая не помянул. В другой раз свидимся, обязательно помянем, — выходя из хаты, Роман глянул в зеркало. Точно в центре его лба красовалось большое пятно сажи. — Значит, всё-таки не сон, — подумал он, закрывая за собой дверь, за которой проявился явно расстроенный старичок, держащий в измазанной ладошке шоколад.
Времени на обдумывание дальнейших планов у Романа было в избытке, но перспектива в любом из них складывалась с результатом ноль. Чтобы хоть как-то сложившуюся ситуацию сдвинуть с мёртвой точки, он решил прежде всего вернуться в Припять и попасть в ту параллельную Зону Отчуждения, ставшей отправной точкой для всех последующих событий. Даже при свете дня миновать пропускной пост оказалось лёгкой задачей. Вскоре, Роман уже шагал в городе, прибившись
