фотографии и почетные грамоты времен царя Гороха. На полках причудливые камни и деревяхи, на стенах – ремешки и веревочки. Это – вроде уздечка, а это и вовсе намордник. Вещи все неинтересные и в деревенской жизни встречающиеся. Сказано их не трогать, так и не больно хотелось.
Корзинка с яблоками, как и было обещано, стояла у самой двери. Все яблоки неотличимо румяные и словно калиброванные по размеру.
Микшан, не выбирая, взял два яблока, молниеносно крутанул их в пальцах и одно яблоко положил на полку, куда было сказано поместить смертельный плод. Затем спокойненько вышел из кладовки.
– Чего два яблока принес? – спросил Евстихей.
– Может, вам еще захочется. Что мне, два раза бегать?
– Логично. А ты вот о чем подумай. Откушу я сейчас от этого яблочка и сдохну в корчах, потому что ты яблоко подменил. Буду лежать, разлагаться, вонять хуже, чем твой любимый Белый Рыцарь. А ты что станешь делать? Из подвала тебе не выбраться, примешься околевать со мной в обнимку.
Микшан трясся крупной дрожью, прикрывая двумя ладонями нос. Упавшие яблоки валялись на полу, какое из них отравлено, Микшан и сам уже не мог определить.
– Теперь к делу, – произнес Евстихей. – Кончай трястись и слушай внимательно. Повторять не буду, а если с заданием не справишься, никто тебя на второй год оставлять не станет. Тебе поручается найти и уничтожить светлого мага Патрикея. Как именно ты это сделаешь, меня не интересует.
– Я не могу!.. – визгнул Микшан. – Ты с ума сошел! Я же не убийца!
– А кто только что мне отраву подсовывал? – ласково спросил Евстихей.
– Ты меня мучил, – пробурчал Микшан.
– Не знаешь ты, какие муки бывают. Отдать бы тебя на правеж Патрикею, вот у него мучения так мучения. У меня в сравнении с ним – материны ласки.
– Как я этого рыцаря найду? Где он живет? Чем его победить можно?
– Это не мое собачье дело. Это твое собачье дело. В общем, забирай два яблока, какие вслепую выбрал, – и в путь!
– Какие хоть яблоки, что с ними делать можно?
– Я откуда знаю? Ты выбирал, не я. Одно яблоко ядовитое, это известно. А второе… может быть, молодильное, их у меня много, а быть может, яблоко раздора. Может статься, что это одно из трех яблок Гесперид; я сам не знаю, какие чудеса они таят. Еще бывают яблоки Вильгельма Телля. Яблони такой нет, а яблоки попадаются. Они хоть на черешне могут вырасти. Волшебной силы в нем не заметно, но если его при себе держать, то самый никудышный стрелок непременно будет бить в цель, ни за что не промажет. Конечно, больше всего вероятность, что это яблочко, которое по блюдцу с голубой каемочкой катается и весь мир показывает. Самое крутое яблоко, это плод познания, но тебе от него пользы не много, ты и познание – вещи несовместные. А кроме того, может быть…
– Хва-а-тит! – Микшан так взвыл, словно привязь на нос вернулась, да не просто, а принялась мотаться из стороны в сторону. – Ты хуже классной изгаляешься: то учи, это запомни! Как-нибудь обойдусь.
– Не хочешь – не надо. Никто не неволит. Забирай свои яблоки, и вперед, на мины! Только учти, сбежать от меня не получится, я за тобой присматривать буду. Цепь стала невидимой и почти неощутимой, но кончик ее у меня в кулаке, а кольцо у тебя в носу, никуда не делось. Не переживай, ты не один такой. Даже нашего брата колдуна и то порой на привязи держат. Ну-ка глянь на скраденную репродукцию, что там у Ивана-Царевича в ухе?
– Ну, серьга. Сейчас все так ходят.
– В том-то и беда, что все. Ведь это не игрушка, а начало цепи, на каких твоих рыцарей водят. Хорошо хоть не за нос, а за ухо, хотя последнее время и такие появились. Сам этот серьгатый кадавр уже ничего не может.
– А как же бабы? Уж они и прежде, и сейчас без сережек не обходятся и меняют их, как мы рубахи. Их что, то один кто-то тянет за ухо, то другой?
– Запросто. А если серьезно, то я не знаю. Спроси у кого поопытней, а я холостяк, полюбовниц у меня не бывало, и чужих невест я не крал. Вроде как все тебе рассказал. Хотя погоди, еще в зеркало надо посмотреться, чтобы не удивляться потом.
– Опять чудо-зеркальце?
– На этот раз простое.
И в самом деле, нашлось зеркало. Когда Микшана в подвал на цепи тащили, никакого зеркала он не заметил, не до того было, а теперь оно обнаружилось. Микшан глянул в стекло и попятился. Не было там Микшана, двоечника и второгодника, а смотрел парень лет семнадцати, ладнехонький, как говорили на деревне, высокий, так что прежний Микшан у него под мышкой мог пройти. На верхней губе незнакомца пробивались вполне заметные усики, а в носу красовалась серьга, причем продетая не через ноздрю, а сквозь хрящ в перегородке носа.
В зеркало Микшан смотрелся редко и представлял себя плохо, потому изменения воспринял относительно спокойно. Вот только кольцо… не ржавое уродство, конечно, а штучка ювелирная, но все же Микшану она не приглянулась.
– Это еще зачем?
– Это, – любезно сообщил Евстихей, – пирсинг септума. Кстати, не пытайся снимать. Хорошо, если просто без носа останешься, а то может быть хуже.
– Так ведь мальчишки задразнят…
– С мальчишками тебе больше дела не иметь. И к родителям тоже не вздумай соваться. Не признают. И вообще твоя мамаша сыночка в омуте ищет. Ранец твой там, на берегу, лежит и сандалетка в воде плавает.
– Куда же мне теперь податься?
– Это твое собачье дело. Во-первых, можешь отправиться куда глаза глядят, во-вторых, пойти туда, не знаю куда, а в-третьих, если тебя устраивает роль светлого рыцаря, топай за советом к бабе-Яге.
– Откуда я ее возьму?
– Нешто в вашей деревне своей бабы-Яги нет? Их сейчас развелось что собак нерезаных. Но я к этим дамочкам ходов не знаю и знать не хочу.
– Да ладно тебе. Ты все-таки скажи, куда мне идти. Только без этих твоих сказочек.
– Нет, миленький. Сказочка только начинается.
– Но я же не знаю, куда идти!
– Вот и иди туда, не знаю куда.
Глава 2
Хорошо тому, у кого есть по жизни прочный тыл, родной дом. Там могут, если заслужишь, и по жопе ремнем отходить, но потом непременно накормят, напоят и спать уложат. Могут даже баньку истопить, если есть она при доме. Обслуживание что у бабы-Яги. Но ни в коем разе не подскажут, куда направиться
