проверку. Вот же воплей будет, когда она вернется и все узнает!
— Как ты себя чувствуешь? -дрожащим голосом спросила мама.
Черт, этот вопрос мне в последнее время очень часто задают и это уже не по канону! Герой уже через пару глав должен нагибать, а пока нагибают меня. И ладно бы, если бы нагибались при этом сами, так нет. Извращенцы чертовы!
— Все нормально, мам, — ответил я, пошевелив плечом, которое не болело. Медицина в этом мире не чета нашей. На раз всякие болячки лечит, особенно если ты императорских кровей. — Поймали этих, ну, которые меня похитили?
— Нет, но ищем, и поверь, найдем. Тебе надо будет переговорить с Владимиром Андреевичем и все ему рассказать.
— Прям все? — офигел я. — А если я стесняюсь?
— Интимные подробности можешь оставить, главное, факты, — улыбнулась она.
— Так там все и закручено было на интиме, мам! Сначала меня хотели изнасиловать, потом изнасиловать хотел уже я. Потом предложили групповуху. Я отказался, потому что не такой. Они не оценили и продолжали настаивать. Пока они препирались, я сбежал, потому как потом заставили бы жениться. Так что сама видишь, без этого никак.
— Братик крут, — влезла Катя. — Я видела, как ты стоял — гордый и несломленный. Ты же готовился умереть, да? — у нее в глазах блеснули слезы.
— Ну что ты, милая, — погладил я ее по голове. — Конечно же, нет. Просто камень понравился, красивый такой, думал, тебе подарю, а в простынь закутался, потому что решил, что это модно и стильно.
— А сознание потерял…
— От того, что себя в зеркале увидел. Так дух захватило от неземной красоты, что сердце не выдержало. Так что все было под контролем. Я жив, здоров, весел и голоден. Представляешь, меня ничем, кроме колбасы не кормили! Как я страдал!!!
— Прости меня, — подошла Люба и крепко меня обняла.
Ну вот, тоже плачет. Уже и не знаю, как было лучше: когда ругала или вот как теперь.
— Не парься, сестренка. Кто ж знал, что у них в институте такой бардак и текучка персонала. Кстати, там со мной девочки были…
— С ними все в порядке, — тут же сказала она. — Их просто усыпили.
— Тогда отправьте им по тортику от меня. Мы вроде как подружились, и они даже спасали меня. Потом их обязательно навещу. А теперь расскажите мне, как это у них получилось провернуть подобное на глазах у всех?
Но наш разговор прервал батя, влетевший в комнату с черным от злости лицом. Я, признаться, знатно струхнул и уже приготовился опять отхватывать, но нет. Он меня лишь крепко обнял и долго не отпускал.
— Горжусь тобой, сын, — только и сказал он.
Его глаза подозрительно блеснули, и он так же резко вскочил и опять умчался. Ну да, мужчины не плачут, мужчины огорчаются. Правда, когда огорчается император, плачут все независимо от пола.
— Так, хватит смотреть на меня с траурными лицами, — тут же высказался я, оглядев всех. — Я дома, все хорошо, мы молодцы и победили. Ну, почти. Праздновать надо, а вы грустите. Ну, а потом я, думаю, займусь тренировками магии. Сегодняшний опыт показал, что я ни фига не крут и вполне смертен. А теперь, если позволите, я бы оделся и поел. Диета на колбасе хороша, но хотелось бы супчика горяченького.
Мое семейство отнеслось к моему желанию очень положительно, и одарив меня улыбками, поцелуями и пожеланиями долгих лет жизни, удалилось. Правда, не все. Люба, удаляться не собиралась, решив помочь мне одеться. А то, что я под одеялом голый, ее абсолютно не смущало, как и то, что я стесняюсь.
Так что, не слушая моих возражений, меня вытащили из мягкой постельки, погнали в душ, терпеливо дождались, пока я выйду, помогли одеться. Причем помогали даже натянуть трусы, абсолютно не смущаясь. Сестра была настолько сосредоточенна на своих, как ей показалось, главных обязанностях, что я даже почувствовал себя словно в медицинском кабинете, где медсестрам абсолютно плевать на то, что у тебя между ног.
В общем, в вид, готовый к употреблению, меня привели достаточно быстро, после чего под конвоем сопроводили на ужин.
Мое семейство уже успело откушать, но меня простили по причине немощности и недавней потери сознания. Стол накрыли персонально для меня и все той же Любы, которая категорически отказалась есть без меня и объявила голодовку, пока я в себя не приду. К счастью, в себя я пришел быстро, и урона ее фигуре это никак не нанесло.
Пока она аристократично резала стейк, я, простите за грубость, жрал как не в себя, стараясь при этом не хрюкать от удовольствия. Кто сказал как свинья? Поголодайте с мое, а потом судите!
— Я думал, — сыто оторвавшись от стола, провозгласил я.
— Ты смог меня сейчас удивить, -отозвалась сестра. — Мне-то казалось, что я попала на обед на свиноферме. Ну, по крайней мере, звуки от тебя я слышала похожие.
— Вы, женщины, ничего не понимаете в тонкой душевной организации. Так вот, я подумал и понял, что нам надо.
— И что же? — похоже, в ней опять проснулся сарказм. Лайк, сестра опять начала оживать.
— Нам надо отдохнуть, поехать на море, пока тепло. Уверен, пляж, солнышко и девушки в бикини смогут снять стресс с моей души. Там заодно и потренируюсь.
— А знаешь, — задумалась она. — Твоя идея неплоха. Перед началом учебы стоит расслабиться, да и увезти тебя отсюда на время будет правильно. Решено. Сейчас согласую с мамами — и поедем.
— Ура!!! Мы едем на моря. Да здравствует пляж, солнце и разврат! Пойду собирать вещи…
Глава 23
Как оказалось, моя идея отправиться на море пришлась ко двору. К императорскому, если вы понимаете, о чем я. Пока я собирался, меня навестил Ушаков, расспросил со всеми подробностями. Моя ответная попытка выяснить у него, что и как, провалилась сразу. Вопросы тут задаю я, категорично отрезал он и даже стрельнул глазами по сторонам в поисках лампы, чтобы направить ее мне в лицо. Правда, потом он все-таки вспомнил кто я и где он находится, и тут же сдал назад, растекся медом по паркету, заверил, что он все и всегда, и вообще никогда. Мол, найду и покараю, и даже анально.
