— Ну что? Что?
Максим сгреб вещи Юли в сумку, заставил девушку подняться на ноги, повел к дому. И по дороге из невнятной сбивчивой речи девушки узнал, что примерно час назад на пересадочной станции метро с крыши вагона упал человек. Причем падал он по частям и то, что от него осталось, оказалось на платформе в три приема. Юля ехала в соседнем вагоне и увидеть успела немного. Залитую кровью соединительную гармошку между вагонами, забрызганное бурыми пятнами стекло и что-то черно-багровое и бесформенное на полу. И как в это «что-то» сверху медленно и тихо упал еще один фрагмент человеческого тела. Что именно это было, Юля рассматривать не стала, рванула к другой платформе, вскочила в поезд. И поехала назад. И так каталась почти полчаса, пока не пришла в себя, вышла, не глядя по сторонам, на своей остановке, побежала к переходу на кольцевую. Максим выслушал рассказ и, оказавшись в квартире Юли, первым делом нашел на полке в кухне почти нетронутую бутылку коньяка, налил полную стопку и заставил девушку выпить все до дна. Испытанное средство помогло — дрожать и всхлипывать Юля перестала. Успокоилась, раскраснелась от выпитого и спросила:
— Как ты думаешь, кто это его так?
— Никто, сам, дурак, виноват, — отозвался Максим.
Приготовление ужина он в этот раз взял на себя.
Дежурный рецепт у него был только один — жареная картошка, ничего другого в голову не приходило.
— Думаешь? — недоверчиво переспросила Юля.
— Конечно. По-твоему, его убили, а труп на крышу вагона подбросили? Да ерунда, это люди так развлекаются. Ума нет — считай, калека, — подвел итог сказанному Максим, поставил перед Юлей тарелку с картошкой и скомандовал: — Ешь давай и постарайся не вспоминать. Еще налить?
Он потянулся к бутылке, но девушка отрицательно покачала головой. Максим пить тоже не стал, убрал коньяк, положил картошки и себе.
Аккомпанементом к трапезе выступали городские новости, правда в усеченном варианте — без звука. Максим механически косился на экран, слушал, что говорит девушка, и даже отвечал ей, но невпопад. О происшествии в метро он уже и думать забыл, голова, как обычно, была занята другим, мысли и эмоции не давали успокоиться, требовали действий, ныли, жгли.
А Юля рассказывала о том, что в их банке скоро будет аттестация, а тех, кто ее не пройдет, сократят. А для того чтобы пройти аттестацию, надо знать наизусть все нормативные документы. И чтобы их выучить, понадобится месяц, а аттестация через две недели, как раз перед Новым годом… Максим жевал, кивал, смотрел то в стену перед собой, то на маленький экран телевизора. Немой диктор смешно шевелил губами, показывал рукой куда-то вбок и одновременно себе за спину. Камера повернулась, картинка снова изменилась: показали тщательно убранный небольшой дворик, дорогие машины на парковке, стальную дверь подъезда с панелью домофона. Картинка изменилась: на этот раз снимали в подъезде. Чистота идеальная, цветы на окнах, консьерж выглядит как профессор или академик. Ковровых дорожек только не хватает. Потом появились взволнованные лица жильцов этого подъезда — пенсионеров и скромных, отворачивающихся от камеры людей средних лет. Таким же нелюдимым оказался и главный герой сюжета, он пытался прорваться к лифту в сопровождении свиты и прятал лицо от объектива. Но оператор, мастер своего дела, физиономию героя в «прицел» все-таки поймал. На секунду, не больше, но Максиму этого было достаточно.
— Пульт дай! — закричал он не своим голосом. — Быстрее, где он? — И вскочил на ноги, заметался по кухне.
От его крика из-под стола вылетела кошка и, задрав хвост, помчалась спасаться в комнату, под диван. Юля тоже вскочила, завертела головой по сторонам. Пульт обнаружился на подоконнике под полотенцем, Юля схватила его, принялась нажимать на все кнопки подряд, но толку не было. Максим вырвал у нее из рук пульт, нажал нужную, и телевизор заговорил. Собственно, это было уже окончание сюжета, но услышанного Максиму хватило. Старший сын «куратора», похоже, совершил очередной подвиг, чем шокировал добропорядочных соседей. Что натворило наивное дитя гор, Максиму было безразлично, он успел узнать главное — адрес. Кирпичный сталинский дом на набережной Москвы-реки — отличный выбор. Центр города, великолепные виды из окон, благоустроенная территория, большая парковка. И папин бизнес-центр на Киевской недалеко. «Вот ты и попался, голубчик. Посиди дома, никуда не уходи, скоро к тебе придет гость». Максим выключил телевизор, плюхнулся на табурет, бросил пульт на стол, рядом с тарелкой. Откинулся к стене и зажмурился на мгновение, как дорвавшийся до сметаны кот.
— Ты чего? — робко спросила Юля. Она так и стояла посреди кухни, словно боялась снова сесть за стол.
Максим приоткрыл глаза, схватил девушку за руку и рывком усадил ее к себе на колени. Обнял, прошептал чуть слышно ей на ухо:
— Все просто отлично. Нет, не так — замечательно! — последние слова он выкрикнул, и вернувшаяся на кухню Дашка снова быстренько ретировалась.
Юля молчала, и плечи ее вздрагивали. Теперь пришла очередь Максима удивляться.
— Что с тобой? — Он заставил девушку поднять голову: так и есть, глаза на мокром месте.
— Ничего. — Она отвернулась, попыталась встать, но Максим держал ее крепко.
— Вот и хорошо. Ничего не бойся, ни о чем не думай. Так будет лучше для всех, и для тебя в первую очередь, — повторил он очередное заклинание и решил, что ужин, пожалуй, придется отложить. До завтрака, скорее всего.
От метро «Смоленская» до дома на набережной ходу быстрым шагом было ровно шесть минут, но Максим не торопился. Шел, осматривался по сторонам, обследовал ближайшие дворы, все подъезды и подходы к дому. Полюбовался на него со стороны набережной и только потом направился к «объекту», вошел через арку в тихий зеленый дворик рядом со «сталинкой». Дому лет пятьдесят, не меньше, и простоит он еще столько же, хоть и считается вторичным жильем. Но это не отталкивает обеспеченных людей, стремящихся приобрести или арендовать здесь квартиры. По три с лишним тысячи долларов ежемесячно. Для «куратора» это не деньги, чего не сделаешь ради обожаемого сына. И уже единственного. Значит, осмотреться надо хорошенько, узнать о квартиранте все, до мелочей. С кем живет, с кем спит, что ест на завтрак, обед и ужин, как развлекается и, главное, где. Или папа запретил ему выходить из дому? Возможно, так оно и есть и вчерашнее представление джигит устроил от скуки. Надо бы заодно узнать, что именно он натворил. Максим пересек ухоженный двор, еще раз осмотрел одиннадцатиэтажный дом и территорию перед ним. Охраны нет, только стальные двери на дверях и консьержи в подъездах. Хоть внешних признаков «усиления» и не заметно, но внимание к себе лишний раз лучше не привлекать. Надо поговорить с кем-нибудь, придумав для этого благовидный предлог.
