Несмотря на предупреждение Готора, Ренки не верил, что на них кто-то нападет. И, бредя в темноте по дороге, не без раздражения размышлял об идиотах, которые, опасаясь разбойников, все же отправляются в путь на ночь глядя.
И тем не менее, едва он заслышал негромкий вскрик и подозрительное топанье ног на обочине, его руки сделали все быстрее, чем мозг толком успел осознать происходящее. Фитиль будто сам собой оказался зажат в курке, порох досыпан на полку, мушкет поднесен к плечу. И вот уже мушкетная пуля вбивается в спину фигуры, слабо освещенной фонарем, что закреплен на козлах у кучера.
Отчаянно тянувший на себя дверь кареты человек словно бы взорвался – пуля, пройдя тело насквозь, вырвала из груди кусок мяса с кулак величиной, забрызгав фонтаном крови открывшуюся дверь и внутренности кареты.
Дождавшись, когда отгрохочут еще три выстрела (вовремя вспомнились указания Готора), Ренки выхватил шпагу и бросился в бой. Первый противник дался ему довольно легко – один молниеносный выпад, слабое сопротивление острой шпаги, входящей в человеческую плоть. Быстро вырвать, с танцующим подшагом в сторону, чтобы сбить атаку вероятных противников. Рывок к следующему… Поздно. Вынырнувший из темноты Гаарз уже протыкает его штыком. А вот тот, кто пытается проткнуть шпагой Гаарза. Это новая цель Ренки.
Ночная дорога, освещенная лишь звездами, молодой луной да фонарем на карете, – это не самые идеальные условия для фехтовальщика. Невозможность толком видеть движения своего противника существенно нивелирует разницу между уровнями мастерства бойцов и слишком много передает в руки слепой удачи. И тем не менее, Ренки был искренне удивлен, когда его противник сначала с легкостью отбил молниеносный выпад, а потом так же легко отразил и длинную «неотразимую» атаку ударов по разным уровням и под разными углами. А потом уже и самому Ренки пришлось отступать, парируя вражеские выпады, – класс нападавшего был очень высок.
Шпаги звенели, противники отчаянно пытались прорвать оборону друг друга, не нарвавшись на невидимый в темноте кончик шпаги оппонента. На стороне Ренки были молодость и задор, а на стороне его противника – опыт.
И вскоре опыт победил. Обманный финт, ложный выпад, сильное круговое движение кистью – и шпага Ренки, вырвавшись из его руки, улетает куда-то в темноту. От последовавшего выпада Ренки еще успел привычно отскочить в сторону. И тут же, вспомнив уроки Готора, почти не глядя махнул ногой вперед, попав по чему-то мягкому и умеющему испускать болезненные стоны… Подшаг вперед. Как учил Готор – заблокировать руку нападавшего от следующего удара, разворот туловища с одновременным надавливанием на локоть. Противник сгибается к земле, опускаясь на колени, и, выхватив из сапога небольшой ножик, втыкает его в левое предплечье Ренки.
Сержант оу Дарээка еще успел додавить противника и по науке старшего товарища со всей силы ударить его кулаком в место, где шея переходит в голову. Потом он еще попытался сделать… что-то… Но ноги его подкосились, и он рухнул на землю.
Очнулся Ренки от весьма необычных ощущений. Что-то такое удивительно волнующее, пробуждающее странные воспоминания и чувства.
Ага – деревенские танцы. Возможность взять в руку узкую ладонь девушки и чопорно приобнять ее за талию. Те же кружащие голову ощущения и запахи…
– Тетушка, кажется, он уже очнулся. Как вы себя чувствуете, сударь?
В карете было темно, и лицо девушки Ренки видеть не мог. Но голос несомненно принадлежал ангелу.
– Благодарю, сударыня… – ответил Ренки и, заметив, что полулежит на каких-то подушках, попытался встать. Однако голова закружилась, и он рухнул обратно.
– Лежите-лежите, сударь… – взволнованно прощебетал ангельский голосок. – Ваш товарищ сказал, что вы потеряли много крови и вам нужен покой.
– Мои товарищи… – внезапно вспомнил раненый герой о главном. – С ними все в порядке?
– Кажется, да, – ответила прекрасная (наверное) незнакомка дрожащим от волнения и страха голосом. – Наши кучер и лакей убиты.
– Весьма прискорбно это слышать, – пытаясь изобразить светскость, ответил на это Ренки. – Я хотел бы…
Что конкретно хотел бы Ренки, так и осталось для истории тайной, ибо в этот момент он вновь потерял сознание.
– Ну-с, молодой человек, как вы себя чувствуете? – осведомился на следующий день полковой лекарь оу Мавиинг. – Неужто вам так полюбились стены нашего благословенного заведения, что вы решили не упускать ни единой возможности вернуться сюда? Нате-ка, испейте укрепляющего напитка. Горько? Это вам, во-первых, за то, что чуть не испортили мою отличнейшую работу по восстановлению вашей пустой головы, а во-вторых, за то, что ваши приятели подняли меня среди ночи. Пейте-пейте, юноша… До дна. А то велю поставить вам полуведерный клистир с отваром едкого плюща. Может, хоть он не только прочистит вам кишечник, но и промоет мозги от желания совершать глупости!
– А как там мои друзья… Они не ранены? – поинтересовался Ренки, покорно выпивая поданный напиток, на редкость гадкий на вкус.
– У Готора здоровенная шишка на голове, – начал докладывать лекарь, переходя с высокопарно-ворчливого тона на свою обычную речь. Благо положение лекаря позволяло ему, наплевав на приличия, вести себя одинаково хоть с генералом, хоть с простым солдатом. – Но, судя по привычно хитрой роже, мозг не пострадал! Еще у того парня, что в тот раз лежал рядом с тобой, Гаарза, кажется, небольшой порез на щеке, пришлось наложить три шва.
И кстати, заходил лейтенант Бид. Я думаю, тебя вскоре ждет основательная выволочка – он не показался мне человеком, довольным твоим ранением. Интересовался, как быстро ты сможешь вернуться к своим обязанностям в штабе. Да уж, ваша шестерка – это что-то… Надо же было умудриться наткнуться на разбойников в таком тихом и захолустном местечке, как Фааркоон. Воистину, как гласит древняя мудрость, svinija vsegda grjaz naidiot, – с удовольствием произнес он на древнеимперском. – А в общем-то ты, Ренки, и впрямь на редкость удачливая задница! Придись удар чуть в сторону – и тебя бы уже не довезли. Да даже если бы и довезли, сшивать артерии я не умею! Но мой тебе совет – не испытывай судьбу, ибо удача – девка изменчивая.
– Да фигня… – махнул рукой Готор. – Попытался заехать к ним с тыла, а конь споткнулся и шарахнул меня головой о камень. Камень, конечно, в мелкие крошки, а я, как видишь, цел и невредим.
Увы, но долго полежать в госпитале Ренки не позволили. Ибо подходило время возобновления контрактов с поставщиками, и лейтенант очень не хотел передавать это важное дело кому-нибудь другому. Так что сержанта Дарээка в срочном порядке выписали из госпиталя на очередное «долечивание по месту службы», благо пострадала у него лишь левая, не предназначенная для того, чтобы держать в ней перо, рука. И сейчас Готор сопровождал его в штаб, чтобы столь важная долечивающаяся персона не грохнулась где-нибудь по дороге.
