— Ну ничего себе, меньше, — сердито прорычал комбат. — Эти две ракеты весят как один ваш Ходокири?
Мустафа держал ракету посредине. Он повернул голову и хохотнул:
— Ваньку надо было сюда. Он бы сам, один ее дотащил.
— Да Булава ее и запустить бы сумел без этой машины, — отозвался из окна Полукров.
— Как? — удивился Малон.
— Очень просто. Как гранату. Размахнулся бы и запустил.
— Все не привыкну к вашим шуткам, — посетовал Тахо.
— Так это не шутка, — возразил Артем.
Они наконец дотащили ракету до левого борта машины.
— Может, одной обойдемся? — выдохнул Мустафа.
— Нет. — Иноземец категорично мотнул головой. — Надо заряжать обе. Идемте скорее за второй.
— А что, если ее вынуть из контейнера? Небось, полегче будет. — Засоль продолжал фонтанировать идеями.
— Снова нет. Это же пусковые контейнеры. Что толку от пули, если нет гильзы?
— Ай, ладно. Пошли быстрее.
* * *
С непривычки подобное зрелище могло испугать. Сначала за немногочисленными крохотными иллюминаторами самолета господствовал непроницаемый водяной пар — будто и не было ничего в этом мире, кроме пасмурной мглы, изредка озаряемой ослепительными вспышками грозы. Но вдруг покрывало слетело, и вынырнул мертвый старый город. И он, в отличие от облаков, не проносился мимо, но неторопливо плыл, то вздымаясь вверх, то проваливаясь вниз, когда самолет выполнял маневр, ложась то на одно крыло, то на другое.
Лейтенант Гильмири наконец рассмотрел забортный мир таким, каким тот был на самом деле, не искаженным инфракрасными датчиками и тепловизорами, без отметок сканирующих радаров.
Он переключил свои экраны на видеонаблюдение высокой четкости, и его мониторы словно превратились в большие прямоугольные иллюминаторы.
Внизу плыл город Острогожск, в котором когда-то жили люди. За Великой Войной последовала Великая Смута. Люди, пережившие лихолетье, покидали города. Истерзанная планета отверзла в населенных местах губительные свищи, да и сами люди по-прежнему делали все, чтобы сократиться числом. Они громили склады и магазины, убивали друг друга за трофеи, другие травили их газами. Потом находились желающие поработить их, захватчиков уничтожали, они отвечали тем же. Людей стало меньше в разы, но бойня не прекращалась, и многие уходили в заброшенные деревни, поля и луга. Обустраивались там, выращивали пищу и строили жилища. Возникали группы, селения, общины. Прошли годы, и весь мировой порядок изменился. В крупных курортных зонах обосновались технологически развитые группировки, контролируемые корпорациями. Они нарекли свои поселения Оазисами, и это были микрогосударства в старинном понимании данного слова. Там жили, как до войны, с небольшими поправками на современные реалии. А те, кто оказался лишним, влачили незавидное существование либо в пустошах, если не видели иного пути, помимо грабежей и набегов, либо в резерватах, если стремились сохранить хоть какое-то подобие цивилизации. Города вне Оазисов корпораций продолжали пустовать, время от времени заманивая в свои Чертоги людей, профессионально занимавшихся поисками того, что еще не было разграблено и уничтожено.
Природа не теряла времени и отвоевывала пространство. Город был захвачен растительностью. Деревья и кустарник росли повсюду — на улицах и площадях, на крышах и балконах уцелевших домов. Вьюны заволакивали стены, словно хотели затянуть здание в тягучий грунт. Некоторые дома были разрушены давно, другие строения позднее рухнули под действием свищей или растений, неумолимо подтачивавших бетонные монолиты. Местные, наверное, привыкли; после Смуты успело вырасти целое поколение, по мнению которого город и не мог выглядеть иначе. Это был город, заросший деревьями, с позеленевшими от мха и травы каменными коробами. С ржавыми остовами машин, словно созданных не людьми, но природой, чтобы в них гнездились дикие существа. Но лейтенант Гильмири жил в Оазисе, где высились многоэтажные дома, торговые центры, клиники, где сохранились мощенные каменной плиткой улицы, где растительности дозволялось существовать только в декоративных клумбах. По вечерам там зажигались огни. По улицам проезжали редкие частные машины успешных господ, работал общественный транспорт для простых служащих. Полиция на броневиках патрулировала кварталы. Камеры безопасности на фонарных столбах следили за порядком. Мачты телефонной связи сканировали вживленные в граждан датчики. Там было безопасно. А что здесь? Дикари. Никому не подконтрольные и ничем не ограниченные. И эти дикари теперь угрожали жизни Гильмири — той жизни, где не было места унылым пейзажам. До чего же остро хотелось разбомбить всех этих дикарей и вернуться домой!
— Ищите машину. Мы сможем обнаружить ее лишь визуально. Ее краска непроницаема для датчиков и сканеров.
* * *
— А вот и он! — объявила Химера, продолжая наблюдать за небом.
Самолет буквально вывалился из низких грозовых туч и теперь медленно плыл над восточной окраиной Чертога, лениво покачивая крыльями.
Павел проследил за ее взглядом.
— Ванька, ну-ка глянь в бинокль. Это он?
— Сейчас. — Иван согнал Крылова с камня, на котором тот сидел, и взобрался повыше, чтобы не мешали кроны деревьев.
— Ух ты! Ни разу не видел самолета! Ну, в смысле, того, что еще летает! — воскликнул молодой снайпер, с восхищением глядя на стальную птицу.
— С таким самолетом лучше и не встречаться, — мрачно проговорил Иван, наблюдая в бинокль. — Да, Паша, это «ганшип». И он к нам идет левым бортом, то есть пушками.
— Эй, салага, ты не на пташку глазей, а по сторонам паси, чтобы уроды какие не пришли, — вмешался Ходокири.
— Так ведь она говорила… Что пленный сказал… Ну, что больше здесь никого нет…
— А ты не верь на слово, идиот. В Чертогах водятся мутанты.
— Крупных тут все равно нет, да и дождь.
— Вань, что у них за дисциплина там? — сокрушенно вздохнул Ходокири.
— От меня-то чего хочешь? — буркнул Булава, не отрываясь от бинокля.
— Как чего? Врежь ему для профилактики. Я бы сам засветил, но ходить не могу. А у тебя и удар послабже.
Иван отвел бинокль, обернулся и насмешливо посмотрел на Павла, затем на Крылова.
— Давай, парень, следи за окрестностями. Он прав.
Крылов что-то недовольно проворчал, снял с плеча трофейный автомат и стал всматриваться в руины и заросли.
— Эй, а где девчонка?
Лишь оглянувшись, все трое поняли, что Химера исчезла.
— Вот блин, — разочарованно протянул Павел. — А я даже стрелку забить не успел. Ох уж эти бабы. Найти их трудно, потерять легко…
